Они молчали. Словно из-за тридевяти земель доносились клаксоны автомашин, гудки пароходов, но на самой улице царила безмолвная тишина. Ясно и четко звучал голос молодого оратора. Молодые и старые, деничьи и мальчишеские глаза были устремлены на оратора и вспыхивали, когда он с яростью обрушивался на врагов своего народа.
Это было безмолвие высокого накала.
Однажды после обеда я отправился из своей гостиницы в кварталы, окружающие дворец обы — традиционного вождя города.
Узкие улочки старых кварталов Лагоса мало чем схожи с роскошными проспектами у здания федерального парламента, у богатых английских магазинов центра, у небоскребов, занятых банками и страховыми обществами. Там, в центре, жизнь замкнута в бетонных клетках, тогда как из темных, перенаселенных домишек старых кварталов она выплескивается на мостовые — на тротуары, где спят босяки, к колонкам, где женщины стоят ib очереди за водой, обсуждая домашние новости, во всегда шумные и грязноватые бары. Машины стараются не заезжать в этот лабиринт, и на улицах ничто не мешает ребятишкам играть в местный вариант «казаков-разбойников» или гонять «в футбол» ржавые консервные банки.
В местных лавочках всегда широко распахнуты двери. За прилавками обычно стоят ребята лет двенадцати-четырнадцати, тогда как сам хозяин беседует с клиентами поважнее, занимается переговорами с поставщиками и кредиторами либо же просто спит где-нибудь на дворе в кресле помягче. У этих мелких магазинчиков нет сколько-нибудь заметной специализации, и аспирин продается там же, где и масло, гвозди могут лежать рядом с пачками сахара. Покупателей никто не зазывает, но во многих лавочках включены радиоприемники, и к передачам последних известий стекается народ. Интерес к политике силен в Лагосе едва ли не у каждого горожанина.
И люди здесь на редкость дружелюбны, общительны и гостеприимны. Как ни запутанны здешние улочки, заблудиться невозможно. Первый прохожий, если знает английский, объяснит, как найти нужное направление, а если на английском не говорит, проводит сам. Здесь много бедных, но совершенно нет нищих, и когда заходишь в бар вылить бутылку воды, то скорее тебя угостят, не жалея последнего шиллинга, чем будут клянчить подаяние.
Иногда на этих улочках можно стать свидетелем странных зрелищ. Как-то раз на одном из перекрестков неподалеку от дворца обы я увидел большую и плотную толпу людей. С трудом пробившись в центр, я привлек внимание молодого парня, видимо, своего рода распорядителя, который извлек меня из толпы, где-то раздобыл деревянную скамейку и усадил на нее посреди мостовой, сказав, что сейчас будут танцевать две маски. Сначала я как-то не заметил, что вокруг меня сидят одни женщины, но, заметив улыбки на лицах стоявших поодаль мужчин, я опросил у соседки, в чем дело. Смущенно улыбаясь, она ответила, что танец масок имеет значение. У его зрительниц будет много здоровых и красивых детей. Под общий смех я не медля перебрался на мужскую половину площадки.