Между ночью и днем на юге Ганы есть несколько мгновений серых сумерек. Уже затихает ночная жизнь с ее тысячами странных голосов — и еще не пробуждаются дневные звери и птицы. Уже различимы силуэты пальм на морском берегу, темные пятна кустарников, очертания приземистых рыбачьих домов, но пока что и эти дома, и эти усыпанные цветами кусты, и пальмы лишены красок, которыми они засверкают, как только поднимется солнце. В эти несколько мгновений мир вокруг кажется призрачным миром сказки.
Впервые я сам пережил эти секунды на берегу реки Вольты, в местечке Ада-Фоа. Приехал я сюда затемно и остановил машину у подножия громадного хлопкового дерева. Знакомых у меня здесь не было, и я решил переночевать в автомобиле.
У причала, куда я спустился, тихо поплескивала вода. Ночь была темной, безлунной и беззвездной. С шелестом проносились летучие мыши, которых тысячи в этих местах. Из далекого дома доносилась приглушенная расстоянием мелодия.
Но незаметно и ночь, и ее звуки отодвинулись куда-то. Сначала я думал о планах на завтрашний день, который, конечно, будет таким же, как прошедший, и в свою очередь пройдет в душном от влажного воздуха зное. Потом мне неожиданно припомнился московский солнечный зимний день с мириадами многоцветных искр на снегу. Проплыла перед глазами какая-то деревушка, где меня с друзьями жарким летним днем угощали ледяным молодом из запотевшей крынки.
Здесь все иное. Непривычна звучащая вдали музыка. Странны праздники — эти длинные процессии пляшущих мужчин и женщин, вожди в паланкинах под широкими пестрыми зонтами, глашатаи, гудящие в массивные, сделанные из слоновых бивней рога. По траве не пройдешь босым — колючки и острые стебли изрежут ноги. В памяти вставали слова знакомого англичанина:
— Сколько бы лет вы тут ни прожили, вы останетесь посторонним. Вам всегда будет казаться чужой окружающая жизнь, вы всегда будете казаться чужим окружающим людям.
Проснулся я от холода и боли. От реки на берег ползли клубы тумана. Комары тучами кружили над моей головой. С трудом удалось мне спастись, укрывшись в машине. Часы показывали, что скоро взойдет солнце, которое одно могло разогнать полчища моих мучителей.
Действительно, вдруг посветлело. Из ночной мглы выступили контуры рыбачьих пирог у берега. Вдали возникли пятна небольших, заросших кокосовыми пальмами островков. Темной, неровней полосой вытянулась у самой воды лента кустарников. Воцарилась полная, ничем не нарушаемая тишина.