И вдруг из-за реки поднялось солнце. Оно восходило к зениту быстро, почти вертикально. Красный диск стремительно светлел и словно сжимался. Мгновенно еще минуту назад серый мир засиял сотнями, тысячами радостных цветов.
Позднее я часто вспоминал это утро. Тогда впервые мне приоткрылось очарование африканской природы. Так постепенно начала разрушаться стена, которая обычно отгораживает приехавшего в эти места. Медленно я переставал быть посторонним.
Когда я приехал в Аккру, ганская столица провожала очередного из своих гостей. На невысоком деревянном знании аэропорта было выведено аршинными буквами «Прощай, Гана!». Мне, тогда еще не знавшему сложного ритуала местных встреч и расставаний, эта надпись показалась довольно необычной. Но я отказывался ее признать за мрачное предзнаменование. И был прав.
Перед приезжим в Гану открываются три пути. Он может сразу же замкнуться в «колонии» своих соотечественников — вместе с ними скучать и развлекаться, отмечать праздники, ездить на пляжи, вступая с окружающими африканцами лишь в сугубо деловые, ограниченные нуждами работы контакты. Второй путь — это встречи только с теми африканцами, которые обычно окружают приезжих иностранцев. Но эта тоненькая прослойка, к слову сказать существующая во всех африканских странах, обычно включает людей, привыкших в той или иной форме паразитировать на европейцах, — торговцев, слуг, шоферов, официантов, гидов. Среди них немало и хороших людей, но большинство живут мелким обманом, прислужничеством, холопской лестью, рассматривая оказавшихся в их орбите европейцев как овец, которых следует стричь да стричь. Эго объясняет, мне кажется, выглядящее на первый взгляд парадоксом заявление, которое однажды с гордостью высказал один яркий представитель этой группы, что «не европейцы колонизировали Африку, а мы колонизировали приезжих европейцев».
И третий путь— жить вместе с теми, к кому приехал, стремиться завоевать их дружбу и уважение. Традиционное гостеприимство ганцев помогало и помогает каждому найти этот путь. Но на первых порах за этим гостеприимством скрывается известная настороженность — не проявит ли гость хотя бы скрытого пренебрежения к хозяину, нет ли в нем высокомерия и покровительственности? Наконец, смотрят, знающий ли, квалифицированный ли человек приехал. Ганец склонен воспринимать чуть ли не как национальное оскорбление, когда в его страну присылаются слабо подготовленные и мало компетентные специалисты.
«Значит, мою родину вы не цените, раз направляете таких людей, — думает, а иногда и говорит он, добавляя: — В страну, которой дорожат, посылают лишь лучших».