В мемориальной квартире поэта, что на набережной Мойки, хранится целая коллекция пушкинских тростей: ореховая трость с навершием из аметиста, оправленного золотом; трость с круглым костяным набалдашником из слоновой кости и резной владельческой надписью: «А. Пушкинъ»…
У каждой из пушкинских тростей своя история. Так, трость с аметистом была подарена домашнему врачу Пушкиных, доктору медицины Ивану Тимофеевичу Спасскому, а после смерти доктора перешла к мужу его воспитанницы. Супруг воспитанницы, он же библиотекарь Императорской публичной библиотеки К.А. Беккер, и сделал щедрый дар – передал трость в 1878 году Публичной библиотеке в Петербурге.
Трость поэта с его инициалами по желанию Жуковского досталась Ивану Петровичу Шульгину, бывшему учителю географии Царскосельского лицея, в будущем, профессору и ректору Петербургского университета. Однако нельзя исключить, что трость перешла к профессору от друга поэта Петра Плетнёва, преподававшего в том же университете. Остались свидетельства, что Плетнёв приносил с собой в университет «какую-то чёрную трость».
Пушкин трости любил и хаживал подчас, дабы укрепить силу рук, с железной тростью. Эту увесистую трость хорошо запомнил полковник Иван Липранди, знавший поэта в годы южной ссылки: «Когда я возвратился, то Пушкин не носил уже пистолета, а вооружался железной палкой в осьмнадцать фунтов весу». В год, когда Пушкин покинул Одессу, железная трость попала к литературному критику и поэту Алексею Мерзлякову. Позднее, на исходе XIX века, поменяв многих владельцев, она оказалась в Одесском музее истории и древностей.
Некогда в приморской Одессе мечталось поэту увидеть чужие страны, уплыть на корабле в неведомые края: «…Взять тихонько трость и шляпу и поехать посмотреть на Константинополь». Вот самое необходимое, что нужно в дальнем путешествии!
Наиболее ценной Александр Сергеевич считал, верно, трость с вделанной в набалдашник пуговицей с вензелем Петра Великого. По семейной легенде, пуговица та, снятая некогда с камзола Петра I, хранилась у царского крестника Абрама Ганнибала, а позднее перешла от арапа к его великому правнуку. Историческая трость досталась князю Петру Вяземскому и хранилась в его подмосковной усадьбе Остафьево.
Так же как без трости, мужской костюм не мыслился и без перчаток. Зачастую их держали в руках, чтобы не утруждать себя лишними движениями, то снимая, то натягивая их. Перчатки истинного денди были безукоризненно скроены из наилучшей тончайшей кожи – лайки либо замши. Светский молодой человек носит зимою перчатки «из бобровой кожи, весною лайковые, а летом из сырцового батисту; для балов употребляются только лощёные, белые носят одни женатые».