Немного о другой пушкинской шляпе, бронзовой. Вернее, о знаменитом памятнике Пушкину, что вознёсся над московской Страстной площадью в июне 1880-го.
Бушевали жаркие споры, когда макеты будущего монумента только обсуждались, не затихли они и после торжества открытия. Любопытное суждение приводит биограф поэта Пётр Бартенев: «Лицо, близко знавшее Пушкина, на вопрос наш, как ему нравится памятник, отвечало: “Я недоволен им по двум причинам. Во-первых, такой шляпы Пушкин не имел, да и с трудом мог бы добыть её, так как таких шляп тогда не носили; во-вторых, главная прелесть Пушкина в его безыскусности, в том, что он никогда не становился на ходули и отличался необыкновенной искренностью и простотою; а тут Пушкин представлен в несвойственном ему, несколько вычурном положении”. Нас уверяли, будто шляпа на памятнике переделывалась и сначала была круглая, с какою Пушкин представлен на одном из снятых при его жизни портретов».
Но дело вовсе не в шляпе. Конечно же, человеку, видевшему поэта в его обыденной земной жизни – весёлого остроумца – невозможно представить, что живой Пушкин обратился… бронзовым истуканом.
Всего за год до объявления первой подписки на памятник будущий его ваятель получает вольную. Александр Опекушин, сын крепостного, становится свободным гражданином! Благо, что не проглядел недюжинный дар сына крестьянин Михайло Опекушин, с согласия барыни отдав мальчика в Рисовальную школу в Санкт-Петербурге.
Вольная давала право на ученичество в Императорской академии художеств. А вскоре в её стенах Александр Опекушин получил и первую свою награду – малую серебряную медаль. Крепнет талант, оттачивается мастерство скульптора. Будущий памятник и его создатель словно движутся навстречу друг другу, преодолевая все немыслимые препятствия!
И вот март 1873-го. Первый конкурс в зале Опекунского совета. Из пятнадцати представленных моделей три принадлежат академику Опекушину. В одной он изобразил сидящего на скале Пушкина, внимающего крылатой музе, в другой – поэта, стоящего на пьедестале-пирамиде в окружении его героев. Но самой перспективной стала модель под номером пятнадцать: Пушкин стоит, заложив правую руку за борт сюртука, а к основанию памятника «примостилась» муза с лирой в руках.
Модели остальных претендентов, по мнению членов жюри, грешили помпезностью, многофигурностью, перегрузкой аллегориями и символами. Вот обзоры, и довольно язвительные, с выставки-конкурса, что публиковались в журнале «Гражданин»: