К тому же упоминание о Генрихе вызвало у Кати только негодование: весь день пыталась до него дозвониться, но тот не отвечал, не перезванивал. А ведь это он вел переписку с фондом, убеждал, что вопрос с финансированием операции решен, что она может не волноваться. Неужели ему не сообщили, неужели не знал об отказе? Но, если так, почему не рассказал ей раньше? Оставаясь в неведении, она потеряла столько времени!
В тот день Генрих так и не вышел на связь. Зато рано утром объявился у дверей квартиры, попросил впустить и, не перебивая, выслушать.
Первое. Он чувствует свою вину в том, что фонд отказал в финансировании. Узнал об этом перед Новым годом, но до последнего надеялся, что что-то изменится. Он даже лично встречался с учредителями! Но, увы, отказали. Всему виной повалившие в Европу мигранты, помогать которым фонд обязали власти.
Второе. Ради спасения Марты Катя должна выйти за него замуж. Девочка ему и так как родная. Надо срочно собирать бумаги, оформлять отношения и заниматься ее удочерением. Юным гражданам Германии подобные операции делают бесплатно.
Третье и главное. Брак, который он ей предлагает, отнюдь не фиктивный. Он знает, что Катя его не любит, но сделает все, чтобы с годами чувства ее изменились. И хочет создать настоящую семью, в которой появятся еще дети.
Можно сказать, это его условия.
Разговор, а говорил в основном Генрих, вышел по-деловому короткий: он спешит на работу, ей требуется время на обдумывание. Когда у нее будет готов ответ — пусть позвонит, и они обсудят дальнейшие детали. С этими словами Вессенберг попрощался и не давал о себе знать больше месяца. Ровно столько Кате понадобилось, чтобы признать: другого выхода нет.
Денег тоже не было. Кредит ей не оформляли, одолжить ни у кого не удалось. В том числе и у Роберта, бизнес которого и строился на кредитах, а прибыль пускалась в оборот. Кроме того, все родные, исключая Оксану, уговаривали ее принять предложение Генриха. Случилось еще одно событие, которое окончательно развеяло теплящуюся в душе надежду, что можно и нужно поступить иначе: забыть обиды, набраться смелости и попросить помощи у Вадима. Марта — его дочь, это можно легко доказать, сделав тест ДНК. А если учесть и внешнее сходство…
Не может быть, чтобы его сердце не дрогнуло! Одно дело — разговор с Александром Ильичом четыре года назад, когда девочка еще не родилась, и совсем другое, когда достоверно знаешь, что ты — отец, когда смотришь в глаза ребенку, так похожему на тебя в детстве. Ведь Катя не единожды листала семейные альбомы Ладышевых и хорошо помнила, каким был Вадим!