Маух последовал за африканцем, который привел его к хижине из ветвей и листьев. Удивленный ученый увидел теперь огонь, которого ранее не замечал сквозь кустарник. Когда оба сели друг против друга, грея над огнем руки, Маух внимательно вгляделся в лицо старика. Оно все было изборождено морщинами, но взгляд — открытый, на губах — привлекательная улыбка, уши украшены двумя большими серьгами своеобразной формы.
— Что ты здесь делаешь? Живет ли здесь кто-нибудь еще? — спросил Маух, знавший язык, на котором говорил старик. Тот помедлил с ответом.
— Много лет назад мои родные ушли отсюда. Но когда я остался из всей семьи один, меня с силой потянуло туда, где когда-то отец пользовался уважением. Он понимал язык богов, знал их учение, и многие люди, которые хотели стать ближе к богам, приходили к нему издалека под эти деревья. А ныне все здесь мертво и покинуто.
Последние слова он произнес грустно, почти шепотом.
— Откуда пришло твое племя?
— Издалека, — старик описал рукой большой круг. Затем снова погрузился в молчание.
Костер давно догорел. Но Маух все еще не спал, хотя тепло костра приятно согрело его тело. Ему нужно было обдумать слова старика, который давно заснул. Люди, живущие уединенно, часто подпадают под власть собственной фантазии. Но, может быть, есть доля истины в словах этого человека, может быть, он действительно потомок одного из последних жрецов исчезнувшего народа?
Маух позднее не раз возвращался в мыслях к этой геме. Развалины расположены в том самом районе, где он открыл золотые сокровища Южной Африки. Может быть, это и есть давно разыскиваемый Офир, о котором говорится в Библии? Но кто возвел каменные строения? Как и все современные ему путешественники по Африке, Маух решительно отвергал предположение, что африканские пароды могли когда-либо построить такие каменные Дания. И он решил, что эго — описанные в Библии постройки — храм и крепость царицы Савской, куда доставлялось золото. Вслед за Маухом многие разделяли высокомерную концепцию европейских историков и считали строителями каменного Зимбабве индийцев, персов, финикийцев, критян, сабеев — кого угодно — только не африканцев.
На рубеже XIX и XX вв. нынешнюю Родезию посетил другой немецкий путешественник, который позднее за жестокость, проявленную на службе у колониальных властей кайзеровской империи, получил кличку «Петерс-Вешатель».
Петерс со своим помощником Граманом и колонной носильщиков пробирался со стороны восточного побережья через болотистую область Западного Мозамбика. Он искал золотой рудник, описанный Маухом. На границе Родезии, в горах Иньянга, они поднялись на плато и здесь натолкнулись на развалины, занимавшие, как выяснилось, обширный район. Чем дальше они шли, тем чаще наталкивались на стены, пока не оказались наконец в настоящем каменном лабиринте.