По пути делаем привал. Мы сидим под пальмами, отливающими серебром, а один из «хуков» стремительно взбирается по согнутой другой ветви пальмы на ее верхушку и кидает вниз кокосовые орехи. Пользуясь «боло», снимаем наружный покров ореха, просверливаем небольшое отверстие в скорлупе и жадно пьем содержащуюся в нем жидкость с характерным резким привкусом.
Я теперь чувствую себя просто с этими людьми. Если оказавшись где-нибудь в незнакомом месте, поведешь себя так, словно ничто тебя не удивляет и ничто не кажется тебе странным или необычным, то вскоре почувствуешь себя своим человеком среди окружающих.
Незадолго до рассвета мы выходим из пальмовой рощи на заросший травой участок близ ручья.
— Сделаем здесь привал и позавтракаем, — говорит вожак нашего эскорта, молодой человек с неторопливыми движениями, ничем не выделяющийся среди всех.
В изнеможении валюсь на землю рядом с Селией и лежу на спине в траве, не обращая внимания на то, что она влажна от росы. Глаза мои смыкаются. Просыпаюсь, когда совсем уже рассветает.
Я поворачиваюсь и нижу перед собой лес. Он вздымается обрывисто, подобно утесу, там далеко, где кончается поле, где красновато-бурые, лишенные ветвей стволы деревьев тянутся круто на добрую сотню футов вверх, уступая затем место зеленому массиву листвы. Ничто не шелохнется на поверхности этого крутого обрыва. А поверх него высятся по склону ступенями зеленые кроны деревьев, все выше и выше, пока не скрываются где-то вдали в дымке, которой их окутал рассвет. Огромные оголенные стволы стоят, подавляя своей тяжестью, как олицетворение этой суровой и дикой природы. И глаз не в состоянии проникнуть туда, внутрь: видны лишь эти огромные ворота в царство полумрака и тишины.
Я поражен видом этого дремучего леса и отрываю от него взор лишь тогда, когда слышу, как наши люди заговорили о том месте, на котором мы расположились. Именно здесь всего несколько недель назад они напали из засады на патруль жандармерии, дерзнувший забраться так далеко. Они оживленно указывают на место, где произошла перестрелка, где они подстрелили несколько врагов и где были ранены два «хука». Я чувствую себя неуютно на этом открытом месте, да еще средь бела дня, и торопливо доедаю свою порцию риса и сушеной рыбы. Облегченно вздыхаю, когда мы наконец подымаемся и уходим.
Вся колонна собирается, и мы идем по открытой местности к нависшей стене леса, которая кажется все выше и все внушительнее по мере того, как к ней приближаешься. Когда мы входим в это царство полумрака, нас обдает запах сырости и гнили. Я оборачиваюсь, чтобы еще раз взглянуть на широкий мир, и вижу темный след, оставленный нами на росистой блестящей на солнце траве, след, который исчезнет к утру, подобно тому как исчезаем мы сами.