Возможность того, что Таня рассказывает правду, невероятную, больше напоминающую остросюжетный фильм, но все-таки правду, тоже оставалась. Правда, очень уж ловко в этом случае все сходилось так, чтобы подтвердить истинность рассказанной истории было нельзя. Ни фотографий, ни документов, ни свидетелей… Была, правда, какая-то Ирка… Надо бы разузнать, что это за Ирка, где она сейчас и можно ли с ней связаться.
Для чего ему нужно докопаться до правды, Синан и сам не знал. Здравый смысл твердил, что лучшее, что можно сделать в такой ситуации, это выбросить медсестру с ее историями из головы и заняться своей жизнью. В конце концов, она ему никто, какая разница, что она там рассказывает? Эти басни помогали ему справиться с ночными приступами – и на том спасибо. Но сердце отказывалось подчиняться доводам разума и снова и снова требовало Танечку, а противостоять ему Синан, обычно гордившийся своей выдержкой, сейчас не мог.
Вот и сегодня, промучившись несколько часов, он все же не выдержал и, ненавидя себя за слабость, потянулся к кнопке вызова. А как только нажал ее, на душе стало спокойней, все сомнения разом улетучились. Дело было сделано, Таня, кем бы она ни была, должна была с минуты на минуту появиться в его палате, и уже от одного этого внутри наступало умиротворение.
– Опять не уснуть? – спросила она, остановившись на пороге.
Сегодня на ней была светло-голубая форма – свободные брюки и кофточка на пуговицах с коротким рукавом. Цвет этот удивительно шел к ее глазам, заметил Синан, когда Таня, приблизившись, щелкнула выключателем и в палате загорелся свет. Они казались еще глубже, прозрачнее. Тот соблазнивший юную Таню подлец-преподаватель в одном был совершенно прав, глаза ее напоминали лесной ручей. Синану доводилось видеть такие в горах Болу.
– Простите, никак не угомонюсь, не даю вам покоя, – глухо проворчал он.
– Ничего, – улыбнулась Таня. – Волнуетесь, наверное. Ведь завтра домой.
Домой… Вот оно. Об этом он предпочитал не думать. Не то чтобы Синану не хотелось распрощаться с осточертевшей больницей, оказаться в своей знакомой до последней трещинки в полу спальне, простой, без излишних модных выкрутасов, удобной комнате. Но мысли о том, как он теперь будет жить, чем заниматься целыми днями, прикованный к постели, изводили его до крайности, и Синан всеми силами гнал их от себя. Следовало признать, что, как ни странно, тревожило его и еще одно соображение – неминуемая разлука с Таней.
Завтра, уже завтра все закончится…
Как тут было уснуть?
– Наконец отдохнете от меня, – криво улыбнулся он.