– Ну да, – фыркнул он. – Сколько дней я за бритву не брался? Да даже в зеркало себя не видел, наверное, зарос бородой, как столетний дед.
Таня на секунду задумалась. Светлые брови ее сдвинулись на переносице, между ними залегла неглубокая морщинка, и почему-то это тоже показалось Синану невыразимо милым. Она сейчас казалась совсем девочкой, которая изо всех сил старается выглядеть взрослой озабоченной женщиной.
– Что ж, это легко поправить, – наконец произнесла она. – Ну-ка, давайте усадим вас поудобнее.
Наклонившись, она подкрутила что-то сбоку кровати, и спинка медленно поползла вверх, помогая Синану занять положение полусидя.
– Подождите меня минутку, – попросила Таня и выскользнула за дверь.
А вернулась с миской воды, над которой поднимался пар, и поблескивающей в руке стальной бритвой. Действуя быстро, ловко, она поставила перед Синаном складной столик, на котором ему сервировали обед, на столик опустила миску. Откуда ни возьмись появился помазок, Таня взбила в керамической плошке мыльную пену и, подавшись вперед, начала покрывать ею подбородок и щеки Синана.
От ее близости кружилась голова. Синан отчего-то неотрывно смотрел на ее руки. Кожа их была светлая, но не бледная, золотистая, тронутая легким загаром. У локтя виднелась родинка – маленькое темное пятнышко, формой напоминающее сердечко. Видно было, как под нежной кожей ходят сухие мышцы – поразительно, руки такие тонкие, такие хрупкие на вид и в то же время сильные и умелые.
– Бороду мы с вами уберем, и завтра предстанете перед своими солдатами молодцом. Настоящий боевой офицер, – ласково сказала Таня и аккуратно дотронулась до его лица бритвой.
От прикосновения тонкого заточенного лезвия к разгоряченной коже Синан вздрогнул. Что-то было в этом ощущении невыносимо яркое, острое. Эти добрые мягкие руки, столько раз дарившие ему облегчение от страданий, и смертоносная сталь в них. Волнующее ощущение опасности и открытости перед ней. «Я тебя не боюсь. Я доверяю». Сколько раз он испытывал это за несколько минут до начала боевой операции. И представить себе не мог, что так истосковался по этим ощущениям. И что вернуть ему их сможет милая, ласковая медсестра с благоухающими лавандой волосами и глазами цвета лесного ручья.
Лезвие скользило по коже, и от каждого его движения внутри что-то вздрагивало, звенело, как натянутая струна. Синан прикрыл глаза и полностью отдался ощущениям. И вдруг… Нет, не может быть, показалось… Затаив дыхание, он прислушался к себе, страшась того, что ошибся. Но нет… Пальцы на левой ноге снова дернулись. Тяжело дыша, он попытался пошевелить ими. Поджать, разогнуть снова… Поддавались! С трудом, через силу, но они поддавались.