«Не раскисай! – скомандовала самой себе Таня. – Зато Отар обещал, что поможет отыскать Асю. И уезжать из Турции тебе больше не нужно. Все будет хорошо. Уже очень скоро».
Она решительно поставила свою подпись на бланке. Вслед за ней и Отаром расписались Ирка и сын Отара Бадри, полноватый мужчина лет тридцати с тусклыми невыразительными глазами. Тем церемония и закончилась. Чиновник сдержанно поздравил их и поторопил на выход, своей очереди уже поджидала молодая счастливая пара.
Ирка распрощалась с Таней на крыльце мэрии.
– Может, заедешь к нам? Хоть чаю выпьем? – предложила Таня.
– Ну нет, мне сегодня еще на фабрику за товаром. Это ты у нас теперь замужняя синьора, а некоторым самим крутиться приходиться. Но банкет остается за тобой, имей в виду.
Она рассмеялась, коротко обняла Таню и шепнула в ухо:
– Не теряйся, подруга! Все будет супер! А мы еще оторвемся с тобой по полной.
Звучно чмокнула ее в щеку и упорхнула куда-то. А Таня, Отар и Бадри поехали домой.
Впервые Таня вошла в большую просторную квартиру в эмигрантском пригородном районе Беликдозю, которую Отару выдало государство после землетрясения, в котором был разрушен многоквартирный дом, как человек, имеющий право здесь жить. Это было так странно. Впервые у нее было собственное жилье, не койка в общей комнате, не комната в общежитии, не конура в сауне. К этому ощущению еще предстояло привыкнуть.
Бадри сразу же по приезду засобирался на работу – он помогал отцу в обувном деле, и Отар решил ехать с ним.
– В два часа мать нужно покормить, – выдал Тане инструкции он. – Перед обедом – принять лекарства, список лежит на тумбочке рядом с ее кроватью. Если понадобится судно, оно в ванной.
– А обед… – начала Таня.
– Приготовь, – отрезал Отар. – Она любит куриный бульон. И гренки. Я уехал, вернусь к семи. Сделай что-нибудь легкое на ужин.
Дверь за ними захлопнулась и Таня осталась в темной, пыльной, неуютной, хоть и новой квартире одна. Огляделась по сторонам, отмечая приметы запустения – паутину на карнизах, засаленные пятна на мебели, громоздящиеся в углу гостиной коробки из-под пиццы. Ну конечно, ведь квартиру семья Отара получила уже после смерти его первой жены, и хозяйки тут, можно считать, никогда и не было. Ничего, она возьмется за него, сделает светлым и уютным.
– Таня! – донесся резкий старческий голос из комнаты возле ванной, где разместили Мери с тех пор, как она перестала вставать. – Таня! – нетерпеливо выкрикнула она.
В комнате старухи невыносимо разило запахом немытого тела и лекарствами. Таня решила, что первым делом возьмется за эту комнату.