- Не мешало бы позвонить отцу, - прощаясь, сказал Глеб. Предупредить.
- Ой, - поморщился Вербицкий, - эти пышные встречи, застолья... Я же знаю Семена Матвеевича! Мы тихо, скромненько.
Он проводил Глеба до лифта.
А когда Ярцев вернулся домой, Лена бросилась ему на шею, довольная поездкой к родителям, радостная от того, что хоть остаток вечера они проведут вместе, попивая холодное шампанское. По ее словам, отец действительно собирался в Средневолжск накануне Нового года, но теперь не приедет. И вообще до весны не выберется. Глеб сообщил, что завтра повезет Вербицких в Ольховку.
- А как же праздник? - жалобно вырвалось у Лены.
- Так в запасе целых двое суток! Успею вернуться десять раз!
- Смотри, - шутливо погрозила мужу Лена, - положит на тебя глаз московская художница.
- Вот уж чего не приходится опасаться! Ты бы видела эту страшилу!
Жена встала, подошла к нему сзади и теплыми руками обняла за шею. Ее волосы, мягкие, пушистые, пахнущие шампунем, щекотали Глеба.
- Боже мой, - не то прошептала, не то простонала Лена, - какая же я счастливая!
Он ощутил трепет молодого, жаждущего ласки тела.
- Ну? - тихо произнесла жена.
- Пойдем, - так же тихо и ласково ответил Глеб.
Ровно в одиннадцать Ярцев подкатил к гостинице "Волжская". Вербицкий, стоявший под большим бетонным козырьком, приветствовал его поднятием руки и солидно подошел к машине.
- По тебе можно сверять часы, - сказал он, довольный, устраиваясь рядом с Глебом и энергично пожимая ему руку.
Глеб отметил про себя, что Николай Николаевич одет не по-полевому. Рассчитывает на амуницию отца?
- Ну и погодка! - озираясь, сказал Вербицкий.
- Все же лучше, чем гололедица, - ответил Глеб.
С неба сыпался не то снег, не то дождь. Из-под колес автомобилей веером разлетались серые брызги. Дворники едва успевали смахивать с лобового стекла грязные потеки.
- Завтра обещали мороз. Так что гололед обеспечен.
- Но мы уже будем в Ольховке.
Так, перебрасываясь незначащими фразами, доехали до вокзала, где пришлось протомиться в ожидании опоздавшего поезда три часа. Наконец объявили прибытие московского.
Когда возле них медленно остановился мягкий вагон, Николай Николаевич радостно замахал кому-то в окне и бросился к двери.
Глеб едва поспевал за ним. Пришлось ждать, пока выйдут скопившиеся в проходе пассажиры. Потом они зашли в опустевший вагон, пахнущий цитрусовыми: все пассажиры были увешаны авоськами с апельсинами и мелкими бледными мандаринами.
- Привет, - спокойно сказала стоящая у входа в купе женщина в джинсах, высоких сапогах, меховой короткой курточке и огромной лисьей шапке.