Таинственный облик леса усиливают лианы. Они поднимаются по деревьям до их вершин, образуя ствол в руку толщиной, переходят с дерева на дерево и свешиваются сверху зелеными гирляндами молодых побегов. У одних стволы прямые, у других скручены штопором, у третьих завязаны в причудливые узлы. Одни густо покрыты листочками, цветочками, усиками, присосками, острыми шипами, другие — голые, как просмоленные канаты. Они так опутывают деревья, что под ними не видно древесных стволов. Стебли лиан достигают длины 120 метров. Лианы укореняются в почве, откуда черпают влагу и питательные вещества. Но есть и такие, которые буквально душат деревья и мешают им развиваться нормально.
Много здесь и растений-паразитов, воюющих друг с другом не на жизнь, а на смерть. Я обратил внимание на дерево, сплетенное из множества узловатых корней. Оно, как змея, подползает к какому-нибудь прочному стволу, оплетает его сетью выпущенных корней и убивает, продолжая расти уже самостоятельно. Так одно дерево буквально исчезает в удушающих объятиях другого.
Уже на подходе к мангровому болоту я вдруг почувствовал жжение на шее, спине, ногах. Схватился за больное место и в руках ощутил противный скользкий комочек — пиявка! С трудом оторвал ее, смахнул еще несколько тварей с плеч, и белая сорочка от шеи до пояса окрасилась кровью. Миллионы пиявок кишели в траве, висели на кустах, падали с деревьев. Они проникали всюду, в самые неожиданные места. Я оглянулся назад и содрогнулся: глаза и морда мула затекли кровью. А погонщик сам воевал с пиявками, быстро смахивая их бамбуковым скребком. Зевать было нельзя. После пиявок оставались сильно кровоточащие болезненные ранки.
Скоро мы остановились. Сингх смазал всех буро-зеленой жидкостью. Наученный горьким опытом, я с запозданием последовал совету Сингха: переобулся, смахнув пиявок с ног, положил табачные листья в сапоги, в брюки, под сорочку. Мулу замотали голову полотенцем, и он успокоился. Сухопутные пиявки — страшный бич тропического леса. Размером они чуть поменьше водяных, но необыкновенно подвижны и прожорливы.
На большой поляне у ручья нам улыбнулось охотничье счастье: подстрелили здоровенного кабана и двух небольших лесных антилоп. Здесь же у водопоя сделали привал. Поджаренное на углях нежное мясо антилопы оказалось сладковатым на вкус, и его запивали крепким рисовым «ликером», т. е. спиртом.
Отдохнув и подкрепившись, тронулись в обратный путь. Пересекли поляну, покрытую жесткой в рост человека травой, и минут двадцать наслаждались голубым радостным небом, живительными солнечными лучами. Потом снова нырнули в мрачную чащу. И опять нас окружила тишина, нарушаемая лишь мягким хрустом веток, шорохом листьев под ногами и ударами даха, расчищающего путь. Если бы не красочные громадные бабочки, бесшумно порхавшие над кустами, можно было бы подумать, что лес вымер.