Тут-то и пригодились ему взгляды Джугашвили. Он по заданию Ленина пишет статью “Марксизм и национальный вопрос”, где разнес оппонентов в пух и прах. Вообще опровергал существование еврейской нации, поскольку, мол, она не имеет собственной территории, живет в разных странах и разговаривает на разных языках. И Владимиру Ильичу такой “погром” очень понравился, это было вполне по-ленински, неважно какими аргументами, но всыпать противникам, чтоб мало не показалось. Владимир Ильич лично проталкивает статью в журнал “Просвещение”, несмотря на противодействие части редакции, и сообщает Каменеву: “Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи”. И именно эта статья впервые была подписана новым псевдонимом — Сталин…
После визита за границу Иосиф Виссарионович был направлен в Петроград курировать издание “Правды”. Но по наводке провокатора Малиновского его почти сразу арестовали, он попал в очередную ссылку, в Туруханский край. Как хронического беглеца, его определили за полярный круг, в дальнее село Курейка. Здесь же с ним очутился другой член ЦК и хронический беглец, Яков Свердлов. Но не ужились. Сталин почему-то сторонился товарища по партии, чувствовал к нему то ли отвращение, то ли некое отторжение. Правда, вместе пробыли недолго. Свердлов симулировал болезнь, в его защиту подняла шум “общественность”, и его перевели в более цивилизованные места, в большое село Монастырское, где он попытался организовать кооператив по скупке у населения пушнины — чтобы перепродавать а Америку [117]. За Сталина ходатаев не нашлось, и по здоровью он не “косил”. Провел три года в Курейке. Близко сошелся с местными жителями. Охотился, ловил рыбу для пропитания.
В 1916 г. в связи с военными потерями начали призывать в армию ссыльных. Большевики типа Свердлова нашли способы уклониться, Сталин этого делать не стал. Был призван, но не прошел медицинскую комиссию из-за давней болезни руки. А тут грянул и Февраль с политической амнистией. Иосиф Виссарионович с Каменевым сразу выехали в Петроград. Однако там верховодили партийцы типа Шляпникова — те, кто устраивал забастовки, получая деньги из Швеции. Сталин им пришелся не ко двору. В Бюро ЦК, воссозданное этими деятелями, он был приглашен лишь с совещательным голосом.
Но в обстановке, когда требовалось бороться за влияние среди простых рабочих, солдат, обойтись без таких людей, как Сталин, было нельзя. Он был прекрасным организатором-практиком, умел завоевывать доверие. Сказалась и его близость с вернувшимся из эмиграции Лениным. Владимир Ильич ценил его верность “ученика”, доверял ему, и на VI съезде, в своем отсутствии, поручил ему сделать главный, политический доклад. На этом же съезде обозначилось еще одно расхождение Иосифа Виссарионовича с Троцким. Сталин в полемике с троцкистом Преображенским заявил, что хватит ориентироваться на Запад, и, может быть, “именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму”. Когда об этом доложили Троцкому, он смеялся над столь вопиющим “невежеством” и как раз тогда прилепил Иосифу Виссарионовичу презрительное прозвище — “философ социализма в одной стране”.