В Октябрьской революции Сталин поучаствовал весьма активно, был членом Военно-революционного комитета, и после победы большевиков вошел в правительство — Совнарком. Но “кто платил, тот заказывал музыку”. Само собой разумеется, основные рычаги власти оказались в руках ставленников закулисных сил. Сталина же ввел в правительство Ленин, желая иметь “своего” человека, и придумав для него пост “по специальности” — совершенно неопределенный и малопонятный, наркома по делам национальностей. Если мы взглянем на плакат тех времен, где изображен состав Совнаркома, то увидим рядом с Лениным фотографии Троцкого и Рыкова, в Иосифа Виссарионовича — в самом низу, в уголке [34]. И весь его “наркомат” представлял собой письменный стол в одной из комнат Смольного, штат состоял из двух помощников.
Но авторитет Сталина поддерживался не только его “министерскими” полномочиями, он был и членом ЦК. В вопросе о Брестском мире и прочих партийных разногласиях он твердо и однозначно поддерживал Ленина, однако имел и собственное мнение. Он был одним из немногих, кто, вопреки Троцкому, возражал против приглашения войск Антанты на Русский Север. Сталин доказывал: “Англичане никогда не помогают зря, как и французы”. Но его голос не был услышан. Соглашаясь с необходимостью “балансировать” и “играть на противоречиях”, Иосиф Виссарионович был противником и сближения с немцами. И еще 14 марта 1918 г. в статье “Украинский узел”, рассказывая о борьбе партизан против германских оккупантов, Сталин назвал ее “отечественной войной” [161].
В национальном вопросе позиция Иосифа Виссарионовича также вошла в противоречие с линией “оборотней”. Как Антанта, так и Германия с ее союзниками нацеливаясь на разрушение России, поддерживали националистов. И большевики с националистами до поры до времени выступали союзниками. Но провозглашенным “Правом наций на самоопределение” сразу воспользовались немцы, австрийцы, турки, оккупируя возникшие “независимые республики” по “приглашению” марионеточных “правительств”. Причем в это время и на остальной территории страны разгулялись националисты всех сортов. Даже там, где население было русским, местные власти возмечтали о самостоятельности, покатился настоящий “парад суверенитетов” — провозглашались Донецкая, Черноморская и прочие “республики”. А троцкист Рейснер, бухаринец Покровский и “свердловец” Стеклов (Нахамкес) выдвинули модель “территориальной федерации” — дескать субъектами Российской Федерации должны быть самоуправляемые местные советы, коммуны, профсоюзы, заводские организации. По сути пошел полный распад государственности.