— Понятно, — только и ответила она.
Она скользнула взглядом по его обнаженной груди, и Люк вздрогнул. Он напрягся, и у него громко заурчало в животе.
— Хочешь позавтракать? Я могу испечь блинчики, — сказал он и нахмурился.
Интересно, когда в последний раз он предлагал женщине приготовить завтрак? Наверное, никогда. Особенно когда ему не терпелось избавиться от нее.
— Я бы с удовольствием поела, но я не хочу утруждать тебя до того, как мы полетим обратно в город.
Небрежное упоминание об их возвращении удивило его.
По правде говоря, он должен был испытать облегчение. Ведь, если она больше не собирается придавать значение их близости, это хорошо, правда?
Но облегчения он не почувствовал, а, наоборот, разозлился. Касси вскружила ему голову, а теперь думает, что может так легко отделаться от него?
— Без проблем, — сказал Люк. — Достань яйца и молоко из холодильника.
Она подала ему яйца и молоко и спросила:
— Тебе помочь?
— Не надо. — Он стал замешивать тесто, стараясь не замечать, как его старая футболка скользнула по бедрам Касси, когда она уселась на стул у кухонного стола.
Люк вдруг вспомнил, как эти длинные гибкие ноги обвивали его торс, и добавил в тесто больше муки, чем следовало.
— У тебя отлично получается, — произнесла Касси.
— Еще бы! — Он посмотрел на ее гладкую смуглую кожу, когда она скрестила ноги. — Я работал поваром в закусочной, пока учился в средней школе, — прибавил он, стараясь не думать о том, как сильно хочет Касси.
— Ты работал в маленьком городке недалеко от Лафайета?
— В самом Лафайете. В моем городке меня не взяли бы на работу. — Он не хотел зацикливаться на воспоминаниях о том, какие у Касси сладкие губы.
— Почему нет? — уныло спросила она, прерывая его своенравные мысли.
— Из-за репутации моего отца. — Он взял венчик и отвел взгляд от ее ног.
— По-моему, это очень несправедливо.
— Да? — Он совершенно потерял нить их разговора.
— Почему тебя обвиняли в дурной репутации твоего отца? — спросила она.
Люк увидел ее сочувствие, и его сердце заколотилось как сумасшедшее. Он никогда не говорил ни о своем отце, ни о том периоде в своей жизни. Потому что он приложил немало усилий, скрывая свое прошлое. Ему не хотелось, чтобы преступления отца запятнали репутацию его компании, как однажды они запятнали его детство и юность. И вот теперь Касси взволнованно смотрит на него, а он не знает, как реагировать.
Надо прекратить этот разговор. Им запрещено обсуждать его отца.
— Давай я приготовлю блинчики, а ты найди себе какую-нибудь одежду в комнате моей экономки. Вы с миссис Мендоза носите примерно один размер. Как я понимаю, золотое платье тебе уже не надеть.