Наверное, русским писателям после Пушкина было завидно: «Вот я тут пишу роман, а публика рвет друг у друга из рук сочинения господ Добролюбова, Писарева, Каткова, Герцена, Суворина, Соловьева, Победоносцева и пр. и пр. и пр., вплоть до Плеханова и Струве. Дай-ка я тоже что-то этакое запузырю! Умное!»
Лучше бы писатель не завидовал господам из соседнего департамента. Это отягощает изложение тяжелыми диалогами и вставными главами.
Что я люблю и чего не люблю
Fragments d’un discours envieux[17]
Высказываться о прозе мне не позволяют корпоративные приличия. А вот о поэзии, кажется, можно. Попробую.
* * *
Мне нравятся многие современные поэты, в том числе те, которые публикуют свои стихи в социальных сетях. Это очень разные поэты, но привлекает меня в них нечто общее. Они пишут короткие и внятные стихи. Три-шесть (а лучше четыре-пять) четырехстрочных строф. Причем строка – оптимальной длины, пять – семь слов, приблизительно тридцать знаков. Эти стихи не обязательно (хотя чаще) с рифмой и с размером. Внятность их выражается в том, что поэту удается донести до читателя свои чувства, дать несколько резких черт реальности – порой до изумления узнаваемых, порой совершенно новых, но поражающих открытием этой новизны. Внятность также в композиции: у них есть начало и конец. Они не обязательно завершаются моральным или чувственным выводом, но ясен посыл, мотив, «телеграмма».
* * *
Конечно, стихотворение может быть длинным, однако это уже чуточку другой жанр, это не лирика, а баллада, нечто с сюжетом, «новелла в стихах». Это сейчас редкость.
* * *
А теперь о том, чего не люблю.
* * *
Проповедь в стихах – это ужасно. Не потому, что «плохо», а потому, что безумно скучно. Как и все манифесты, впрочем.
* * *
Скучна также длинная исповедь в стихах. Вообще исповедь – это то, что случается между двумя, между батюшкой и прихожанином, между аналитиком и клиентом. Приглашать в аналитики/духовники неопределенно большое количество людей – странно. А если уж исповедоваться на публику – нужен какой-то воистину ужасающий грех или воистину потрясшее душу поэта переживание собственного греха или несчастья. А не просто нытье про несчастья, которые случаются каждый день с каждым человеком. Оно, конечно, увы, но читатель – не полицейский, который обязан принять и рассмотреть любую жалобу.
* * *
Вообще длинные стихи (если это не баллады и не «романы в стихах») – ужасны. Поэт, который вывешивает стих на восемь или двадцать восемь прокруток, напоминает мне мальчика лет двенадцати, который, желая понравиться девочке, показывает ей свою коллекцию марок, пять толстенных альбомов, и бубнит про зубчики, гашения, надпечатки и водяные знаки. А потом удивляется, что все девочки в классе считают его занудой. Вообще брать количеством – стихотворных строк, подаренных цветов, дорогих бутылок и закусок на столе – все это дурной тон и бессмыслица.