– Кому сказала?
– Моей жене, – объяснила Сашенька. – Она капризная, ревнивая, подняла бы крик. Я ей наплела про какого-то Женьку Фишмана, на ходу придумала имя-фамилию… А он тут как тут, голубчик. Блин! – Сашенька посмотрела в заднее зеркало. – Кажется, за нами едет. Точно. Упорный какой. Почти как я. Два варианта, – бормотала она. – Номер один. Уводим его за город. С Внуковского на Калужское, на сорок пятом на рокаду к Подольску, он не отстает, уже совсем темно, заедем в село Красное и там убьем. Или второй вариант. Возьмем с собой. Найдем ему жену хорошую… Мою бывшую, например. А?
– Давай так и сделаем. Убивать не надо. Только что придумала человека, и сразу убивать? Это нечестно.
– Ты добрая! – улыбнулась Сашенька, наклонилась к Юлии Николаевне и поцеловала ее в щеку. – Я тебя люблю.
Потом включила аварийку, причалила к бровке газона, опустила стекло и рукой показала притормозившему рядом водителю: езжай следом.
Мечта раскаяние дружба разлука
Из автобиографического словаря
Мечта
Когда мне было лет тринадцать или пятнадцать, я терпеть не мог, если какой-нибудь мой приятель говорил: «Мечтаю, чтоб мне купили гоночный велик». Или – «мечтаю раздобыть настоящие американские джинсы». Или даже – «попробовать настоящего омара, настоящих устриц, настоящий французский коньяк, настоящий шотландский виски». Давно дело было, в середине 1960-х, эпоха сплошного дефицита. Казалось бы, все понятно. Но я громко возмущался, я чуть ли не кричал:
– Как ты можешь похабить слово «мечта» шмотками и жратвой? Какой ты пошляк!
– Почему? Разве я не имею право хотеть чего-то, чего у меня нет? – резонно возражал мой товарищ.
– Хотеть, желать, хоть вожделеть – сколько угодно. Но не мечтать! Мечтать надо о чем-то таком… – Я взмахивал рукой и чуточку терялся.
– О победе коммунизма во всем мире? – смеялся он.
– Дурак! – обижался я.
– Ну а серьезно, о чем ваша светлость позволит мне мечтать? Не просто желать, хотеть, вожделеть, а вот именно что вот так… – и он тоже взмахивал рукой, делал неопределенно-изящный жест, передразнивая меня. – Мечтать!
– Можно, например, мечтать о любви! – говорил я. – О девушке, в которую ты влюблен!
– Ай-ай-ай! – гнусно хихикал мой приятель. – О том, как она, выражаясь романтически, будет твоей? Вот таким манером, что ли? – и начинал делать пальцами неприличные щелчки и описывать разные подробности, которые меня, по причине крайней моей молодости, слегка пугали.
На самом деле я мечтал совсем о другом. Я мечтал что-то придумать, сочинить. Создать философскую систему, например. Или написать хорошую книгу.