– Не обижайте автора! – Я взял старика за рукав и отвел в сторону.
– А что худого быть крепким старомодным ремесленником? – Николай Сергеевич пожал плечами. – Купят! И на стенку повесят. Не защищайте этого парня, он в защите не нуждается, он сознательно делает то, что делает.
– А вот я, – соврал я, – не так давно защищал вас, дорогой Николай Сергеевич. От одного весьма странного обвинения скорее морального толка.
– Любопытно-с!
– Некий наш общий знакомый, уж позвольте мне не называть его имени, сказал мне, что вы…
– Что я что? Срисовал у Тышлера своих «Комедиантов»? Настучал в шестьдесят третьем году на Юру Малютина, что он ведет подпольную студию? Жену свел в могилу? Еще! Еще!
– Нет, – сказал я. – Еще смешнее.
– Давайте, я слушаю!
– Полнейший абсурд. Он сказал, что вы – альфонс.
Старик захохотал. Потом посерьезнел:
– Любопытно узнать контекст.
– Пожалуйста. Я сказал, что вы Казанова или Синяя Борода. Вы ведь часто меняете молодых жен. А в ответ услышал: «Он никакой не Казанова, он альфонс». Я чуть со стула не упал. Едва в драку не полез, так за вас обиделся! – снова приврал я.
– Господь с вами! – пожал плечами он. – Что я, благородная барышня, из-за меня на дуэли драться?
Но видно было, что ему все-таки приятно.
– Дело не в вас лично! – сдвинув брови, продолжал я со всей моральной строгостью. – Если я уважаю человека, я никогда не позволяю, чтобы в моем присутствии его мазали грязью…
Потому что уж очень сильно мне хотелось узнать, в чем там дело.
– Но ведь не полезли, в драку-то? – улыбнулся старик. – Вот и хорошо. Оно того не стоит. Тем более что я, в сущности, никакой не альфонс. Хотя внешняя схожесть, быть может…
Он задумался.
– Кто же вы? – настаивал я.
– Продавец счастья.
* * *
Мы отошли от прилавков с картинами и стояли у парапета набережной.
– Представляете себе, – говорил Николай Сергеевич, – живет где-то в провинции девушка. Молодая, способная и, что немаловажно, из весьма и весьма обеспеченной семьи. Из богатой семьи, скажем уж прямо. Художница, как моя Маша. Или, как моя Лиза, искусствовед. Разумеется, она хочет завоевать столицу. А в столице у нее нет ничего – в наших кругах, я имею в виду. Ни знакомств, ни связей. И вот тут появляюсь я. Продавец счастья, то есть счастья в нынешнем понимании. Продавец удачи и успеха. То есть – связей и знакомств. Продавец вхожести в лучшие дома и гостиные. В тесные кружки единомышленников! Продавец интимной дружбы с журналистами, критиками, галеристами и музейщиками. Не просто продавец, а проводник, спутник, рекомендатель, больше того – муж! Такой знаменитый муж, как я! Да будь она просто дочка хоть какого олигарха или губернатора – она здесь все равно чужая. Не будет же она ходить, доставая из сумочки пачки долларов и распихивая нужным людям? Она ведь не знает, кто ей нужен. Да и не возьмут не пойми от кого. Или хуже – возьмут и обманут. А ежели она со мной – другое дело.