Типичный вздох для человека, решившего настоять на своем, каковы бы ни были препятствия.
Обстоятельства были необычные, и она не могла позволить себе роскошь поддаться печальным голубым глазам Клайва Рэмси.
— Самое большее — на неделю, папа.
Она посмотрела на жареную картошку, медленно остывающую на ее тарелке. Отодвинула тарелку в сторону и подалась вперед, опершись локтями о стол.
Когда-то ее отец был невероятно красив. Рослый, с такими же, как у нее, белокурыми волосами и светло-голубыми глазами. Время, горе и разочарования оставили свой след на его внешности, но и сейчас, в возрасте шестидесяти двух лет, он все еще оставался жилистым и сильным, хотя лицо избороздили морщины, а руки огрубели от тяжелой физической работы. Он заметно сутулился, отчего могло показаться, что этот некогда осанистый высокий человек прячется от жизни.
— Одна неделя? — Он вздохнул и попытался улыбнуться, но у него не получилось.
— Я знаю, ты думаешь, что стоит мне уехать, и уже никогда не вернусь, но… этого не будет.
Корделия подумала о предстоящем путешествии. Если она продержится там пять минут, то будет поражена. Снова нахлынула тошнота, и она отодвинула тарелку с уже остывшей едой еще дальше.
Беременна. Как это могло случиться? Ее месячные, обычно такие регулярные, запаздывали на десять дней, когда ей пришло в голову сделать тест на беременность. С тех пор она жила на нервах.
Лука остался еще на неделю, а потом уехал. Но таких последствий она не предвидела. Да, знала, что будет скучать по нему, потому что у них сложилась удивительная близость за чудесные три недели, проведенные вместе. Он проделал брешь в ее монотонной, предсказуемой жизни, и она знала, что потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к его отсутствию. Но она не ожидала такой глубины чувства потери и желания. Она физически тосковала по нему. Он мерещился в каждой комнате в доме, на углу каждой улицы в маленькой деревушке, где он стал таким привычным, что люди спрашивали о нем, когда он уехал.
И когда она закрывала глаза, его образ возникал у нее в голове с такой невероятной четкостью, что казалось, вот она откроет глаза и он будет стоять перед ней, высокий, загорелый и такой греховно сексуальный.
Но Лука ушел и даже не оглянулся. Ни эсэмэски, ни электронного письма, ни телефонного звонка. Ничего. Впрочем, он предупредил ее, что просто проезжал мимо, и предостерег от эмоциональной привязанности.
Корделия кивнула в знак согласия, сказала правильные слова и сделала прямо противоположное тому, о чем он просил.
Она рассмеялась в лицо здравому смыслу и с головой бросилась в отношения с парнем, который не верит в любовь.