Ее отец сдался.
— Все будет хорошо. — Корделия обняла его.
По крайней мере, для одного из них это будет хорошо.
— Не думай, что я не заметила, как вы с Дорис смеетесь в пабе за кружкой пива.
Клайв Рэмси покраснел и сердито посмотрел на дочь.
— Мужчина не может все время быть грубым, — возразил он, защищаясь.
Корделия выиграла этот раунд. Она не собиралась признаваться отцу, как случилась эта история с Дорис.
Если бы жизнь была сказкой, она смеялась бы над сумасшедшим совпадением, в результате которого оказалась между молотом и наковальней, пойманная с поличным, когда выходила из туалета, сжимая коробку с тестом на беременность, единственным человеком, который не должен был находиться поблизости. Но Дорис была там, ее распирало от любопытства, и она не переставала задавать вопросы, пока не выпытала правду. Корделии оставалось утешать себя мыслью, что в ее отсутствие, по крайней мере, отец будет хорошо накормлен. Дорис славилась своими пирогами.
— Значит, договорились…
Она с тревогой посмотрела на отца и увидела, что он заметно смягчился.
— Мне это не нравится…
— С арендой, конечно, нужно разобраться. Я понятия не имела… — «Я понятия не имела, что буду вынашивать ребенка, что страстное желание увидеть новых людей и новые места закончится кошмарным путешествием с целью доставить сообщение, которое определенно не скрасит жизнь Луки Барези…» — Я понятия не имела, что эта проблема возникнет сразу после того, как под влиянием момента заказала билет, чтобы уехать.
— Ну, Ирландия, я полагаю, не в миллионе миль отсюда. И я знаю, что ты давно хотела провести небольшое исследование относительно генеалогического древа твоей мамы.
Корделия ничего не сказала, но ее пальцы были крепко скрещены за спиной.
Она никогда не лгала и уж точно никогда бы не стала лгать отцу, но правда только прибавила бы ему седых волос.
Корделия слабо улыбнулась:
— Обещаю, все будет хорошо. — Она едва сдерживалась, чтобы не разразиться истерическим хохотом, потому что при ситуации, в которой она сейчас находилась, у нее было очень мало шансов на что-либо хорошее в обозримом будущем.
— Я уезжаю, и, возможно, нам обоим стоит взглянуть на это как на начало новой жизни. Для нас обоих. Может быть, для тебя даже лучше, если меня не будет все время рядом. А теперь пойду собираться. У меня заказано такси до аэропорта, и оно прибудет очень рано, так что давай сейчас попрощаемся, чтобы не будить тебя ни свет ни заря.
Корделия увидела слезы, собирающиеся в уголках отцовских глаз, и ее сердце сжалось. Ее уход мог все изменить в жизни того, кто много лет провел под игом долга и ответственности. Будущее предстало перед ней с пугающей неопределенностью. Она всю жизнь провела, тоскуя по тому, что лежало там, в огромном мире за тесными границами ее родной деревни, и теперь дверь была перед ней открыта, но что ждало ее за этой дверью?