Власти обвинили во всем футбольных фанатов "Спартака", разбушевавшихся из-за поражения сборной России в матче с японцами. А за два дня до этого Дума обсуждала закон о борьбе с экстремизмом, встретивший возражение ряда фракций из-за того, что закон даст возможность привлекать людей к ответственности за политические убеждения. Невероятное совпадение: как только в стране обостряется общественная дискуссия, на улицах появляются вооруженные до зубов футбольные болельщики, выкрикивающие нацистские лозунги…
Позже "МК" опубликовал материал о том, что молодые нацисты-скинхеды проходят подготовку на базе ОМОНа. А тем временем Путин призывал милицию бороться с экстремизмом.
Тогда, в феврале 1987-го, корреспондент британской газеты "Гардиан" Мартин Уокер, тоже избитый — по официальной версии МИДа — "люберами" и "спартаковскими болельщиками", сообщал в своем репортаже: "Некоторых из тех "болельщиков" в штатском, которые избивали журналистов, я увидел потом в отделении милиции, где они мило беседовали с людьми в милицейской форме".
РЕПОРТАЖ С БОЛЬНИЧНОЙ КОЙКИ
Под давлением западных коллег мне все же вызвали "скорую помощь".
Привезли в больницу на Ломоносовском проспекте. Медсестра сделала предварительный осмотр.
— Кто это вас так?
Мое тело было покрыто синяками.
— Сейчас придет доктор, будем тебя класть в больницу.
Минут через двадцать в приемный покой зашел пожилой врач.
— Я все знаю. О тебе уже доложили. У главврача в кабинете полно гэбэшников. Запретили тебя госпитализировать. — Помолчав, он добавил: — Я хочу помочь. Осмотрю тебя, выдам справку для участкового. А пока можешь воспользоваться моим телефоном.
Через минуту я уже давал телефонное интервью "Нью-Йорк Таймс". Мой репортаж из больницы распространили западные агентства новостей, радио "Свобода" и Би-би-си.
Домой в тот день я добрался на такси. На лестничной площадке перед квартирой меня встретили "топтуны":
— Тебе никто не поверит, что ты был в больнице.
"Топтуны" не знали, что у меня уже была справка врача с заключением: "Травмы от побоев средней тяжести".
Всю неделю я пробыл под домашним арестом.
Репутация Горбачева была изрядно подмочена событиями на Арбате.
От генсека ждали объяснений. Но как объяснить миру избиение сотрудниками КГБ иностранных журналистов в центре Москвы накануне форума "За выживание человечества"?
Версию МИДа о "люберецких хулиганах и спартаковских болельщиках" подняли на смех.
Власти не нашли ничего умнее, как все свалить… на меня.
На следующий день после побоища на Арбате появилось сообщение ТАСС: