Я намеревался побывать на каждом из них, правда на большинстве уже в следующую свою поездку, более длительную, чем эта.
Теперь же «Жемчужное море» шло на бункеровку к Тринидаду, а оттуда к Мартинике за грузом бананов. На Мартинике я и сошел на берег, решив использовать главный город этого острова — Фор-де-Франс как «оперативную базу» своих разъездов по архипелагу.
Многие удивлялись тому, что я остановил свой выбор именно на районе Карибского моря. Думаю, что первым толчком в пользу этого выбора послужило ответное письмо, полученное мною в октябре 1960 года от тогдашнего генерального секретаря Международного союза охраны природы М. К. Блумера. Я поделился с ним своими планами. В ответ он написал мне: «На Антилах… мы видим, так сказать, концентрацию целого ряда острейших проблем, связанных с охраной природы…»
История этого американского островного мирка, который и по сей день (в память об ошибке Колумба) носит вводящее в заблуждение название Вест-Индии, отнюдь не исключительна. Существует немало архипелагов и изолированных островов, где с появлением на них европейцев местный животный и растительный мир целиком или частично погибает. Но из-за многочисленности и разбросанности Антильских островов судьба их значительно сложнее, нежели других таких архипелагов.
Начиная на северо-западе с Кубы, каждый из островов — Ямайка, Гаити, Пуэрто-Рико, американские и голландские, британские и французские мелкие островки вплоть до Тринидада перед устьем Ориноко — представляет собой маленький обособленный мирок[1]. У каждого из них свое историческое прошлое, собственные политические, демографические, социальные и экономические проблемы, своя своеобразная природа, последние нетронутые оазисы которой, образно выражаясь, безропотно гибнут.
Насколько неоднородна эта цепочка островов, видно из того, что попытка объединить в рамках Вест-Индской федерации те из них, которые входят в британские колониальные владения, окончилась полным провалом. Быстрее всех вышел из федерации самый населенный из этих островов — Ямайка, за ним последовал самый богатый из членов федерации — Тринидад.
По-видимому, эта политическая неудача отчасти объясняется тем, что дело было начато не с того конца — с политического союза, а не с введения свободной торговли или полной свободы передвижения с острова на остров обнищавшего и скученно живущего населения. Для поездки с одного острова на другой от любою жителя требовали предъявить обратный[2] билет…
Но безусловно, объединению мешали и более глубокие причины.
Ужо с 30-х годов делались попытки привить жителям этих британских территорий сознание того, что они скорее вест-индцы, нежели «местные патриоты» своего острова. Но внушить им это чувство так до сих пор и не удалось. Каждый прежде всего тринидадец, винсентец, сент-люсиец, киттсианец, ямаец. В этом как в зеркале отражается также своеобразие и различие природных условий отдельных островов.