Эрнст пошел готовить обед, хотя стряпни было немного, так как третий день едим одни и те же борщ и кисель. Эрнст развел наше «сладкое» блюдо водой, но от этого кислоты в нем не убавилось. Я думаю, что завтра наш до крайности разжиженный кисель уже превратится в морс…
После обеда Женя обрабатывал материалы гравитационных наблюдений. Ширшов занимался титрованием. Эрнст мыл посуду.
13 июня
Кренкель и Федоров в шесть часов утра, как обычно, передали метеорологическую сводку на остров Рудольфа и легли отдохнуть часа на два: ночью они плохо и мало спали.
Мы с Петей возили снежные кирпичи для нового «здания» — у гидрологической лебедки.
Проверил состояние машинного отделения: мы опасаемся за целость нашего мотора, так как непосредственно под ним проходит трещина, быстро заполняющаяся водой. С Петром Петровичем мы вытащили мотор и установили его на нарту: здесь ему будет спокойнее.
Федоров хлопотал со своими научными приборами. Он снял палатку, где вел наблюдения, разостлал ее, чтобы она просохла. Женя решил перенести палатку в другое место — ближе к жилой, чтобы при первом сжатии иметь возможность быстро спасти все ценные приборы. Я одобрил это решение.
Четвертые сутки мы доедаем наш злополучный кисель-морс. Вместе с вкусными коржиками, изготовленными Эрнстом, этот кисель еще кое-как можно есть…
Эрнст сегодня ходит именинником. У него наконец лопнул на спине нарыв, причинявший при движении такую боль, что тяжело было смотреть на Теодорыча. Мы поздравили его с избавлением от этой напасти.
Я получил телеграмму от родной Володички[5]. Как она меня обрадовала! Ответил, что хорошо себя чувствую. Постоянно думаю о тебе, родная моя!
14 июня
Литературное агентство телеграфирует из Москвы, что иностранная пресса проявляет огромный интерес к нашей научной работе. Агентство просит регулярно, два раза в месяц, сообщать о жизни и работе на льдине — для заграничных газет.
Отправились с Эрнстом на лыжах осматривать наше поле. Там, где была трещина, теперь большая река. Придется быть настороже, держать ухо востро, чтобы эта трещина нас не подвела. Ширшов работал у лунки с лебедкой, я помогал ему. В полночь он начнет делать суточную станцию, это значит, что двадцать четыре часа Петр Петрович будет находиться у лебедки.
Федоров осматривал другую часть нашего ледяного поля и сообщил, что там также заметил большие разводья и трещины.
Мы оказались на плавучем ледяном острове.
Полярник Саша Погосов прислал шутливую радиограмму: «В Москве низкая облачность, температура — минус десять градусов, видимость — два метра, осадки. Необходимо срочное вмешательство вашей «фабрики». Примите заказ на хорошую погоду».