– Молодец, товарищ Чкалов, – Сталин пожал руку Валерию, – И вы молодцы, товарищи, – повернулся он к нам, – Есть мнение, что за разработку этой замечательной машины вы все трое будете представлены к званию лауреатов Сталинской премии первой степени и к правительственным наградам.
Вскоре у меня на груди красовался ещё один орден Трудового Красного Знамени и Почетный Знак Лауреата Сталинской премии[51]. Камова и Миля наградили так же.
На вертолётном заводе, расположенном неподалёку от станции Ухтомская, начали серийное производство ударных вертолётов, получивших обозначение КМ-1Ш (Камов, Миль, первый, конструкции Шершнёва, хотя я предпочитал последнюю букву расшифровывать как штурмовой), а в просторечье называемых "шершнями".
Взлетевший на пару недель позже десантно-транспортный Ми-1 представлял собой почти копию Ми-4 и имел в качестве силовой установки двигатель М-62. О надёжности этого двигателя говорит тот факт, что его эксплуатировали даже в 21ом веке на самолётах АН-2. За довольно брутальный вид остряки на аэродроме прозвали этот вертолёт "Миша" или "Медведь". Экипаж у него был два человека, двойное управление, мог принять в грузовой отсек 10 человек с вооружением и поднимал 1,3 тонны груза. Сталин, когда увидел его, развёл руками со словами; " – Ну я уже просто не знаю, чем вас ещё награждать". В итоге Милю, как главному разработчику, подарили автомобиль ЗиС-101.
Татьяна с отличием окончила первый курс мединститута. Решили отпраздновать это событие походом в ресторан гостиницы "Националь". Попросил Глеба Рябова заранее заказать нам там столик на двоих. И вновь пришлось ехать на автомобиле, хотя тут идти от дома совсем близко. Николай, провожая нас, только бросил.
– Надеюсь на этот раз никому там морду бить не будешь и не придётся тебя из милиции вытаскивать? – всё не может мне забыть Ваську Сталина.
В ресторане нам понравилось. И вкусные блюда и вид из окна на Исторический музей и видимую позади него Красную площадь. Мы выпили по бокалу вина, когда я заметил вошедшего в зал со вкусом одетого мужчину, явно иностранца. Он быстрым взглядом буквально просканировал зал, о чём-то переговорил с метродотелем и довольно быстрым шагом направился через зал. Проходя мимо нашего столика он будто нечаянно спотыкнулся и слегка задел меня.
– О, entschuldigen sie bitte[52]. Я есть такой неловкий, – пожалуй даже сам Станиславский бы поверил ему.
– Не стоит извиняться, – ответил я на языке Гёте. Спасибо тебе, дядя Коля, что в своё время буквально вбивал мне в голову немецкий язык, который знал в совершенстве. Уже гораздо позднее я сам выучил ещё и английский. Была как-то мысль податься на заработки за границу. Увы, с работой за рубежом не сложилось, но знания языков частенько пригождались.