Войцех вернулся мрачный. Мельком глянув на порхающую по хозяйству словно бабочка довольную дочь он лишь буркнул; " Пся, крев! Не доглядел всё таки".
– Хреновое дело, – он сел рядом со мной на лавочке во дворе, – В селе теперь новая власть. Немцы поставили бургомистра, а бывшего председателя колхоза со всем его семейством повесили на воротах его же дома. А бургомистром стал Михась Зареба. Сволочь ещё та. Сидел в тюрьме при поляках, попал за решётку и при советах. Теперь вот вернулся в родные места. Хуже всего то, что он глаз на Анну положил перед тем как в последний раз попал в тюрьму. Хороший знакомый сказал, что он со своими прихлебателями собрался к нам на хутор наведаться.
– Когда? – известие было, мягко говоря, не самым приятным. Уж я то помню из истории, что творили на оккупированной территории каратели и полицаи.
– Скорее всего завтра или послезавтра. Сегодня они пьянствуют.
– Значит будем готовиться, – я встал с лавочки, – Оружие серьёзное имеется?
– Найду, – ротмистр тяжело вздохнул, – А может обойдётся? Припугну я их, они и уедут.
– Вот ты, Вячеслав Александрович, жизнь прожил, а ума, видать, не нажил. Они же думают, что так теперь будет всегда и считают себя хозяевами жизни. Так что либо мы их, либо они нас. Сказать, что они с твоей дочерью сделают, попади она им в руки? Вот, вижу понял. Так что кончать с ними надо и уходить. Иначе позже немцы начнут их искать и выйдут на вас. А у немцев разговор короткий; либо петля, либо пуля.
Вот вы видели когда-нибуть, как от здоровенной дубовой доски рукой отрывают кусок? А я видел. Зрелище, скажу я вам, страшноватое. Особенно если при этом видеть лицо бывшего ротмистра.
Мы ошиблись. Оба. Две подводы с вооружёнными людьми с белыми повязками на рукавах вкатили во двор под вечер. С первой подводы соскочил, по видимому, главный среди этой шайки и, поправив на плече довольно потёртый немецкий автомат (то ли МР-38, то ли МР-40, я их особо не различаю), заорал во всё горло;
– Домновский!! Курва польская, выходи, встречай новую власть! Да поклониться не забудь, свинья! – его спутники заржали над словами своего главаря.
Ротмистр аж сплюнул от досады. Если бы полицаи приехали хотя бы завтра утром, то мы бы встретили их ещё на подъезде. Теперь придётся импровизировать.
– Ну что, пойду я, – он как-то вопросительно посмотрел на меня.
– Вместе пойдём, – я проверил магазин "Скорпиона", дослал патрон в патронник и рассовал по карманам немецкого лётного комбинезона, прихваченного Домниным из разбитого самолёта (клялся, что взял отдельно лежащий, видимо запасной, а не с убитого снял), в котором я ходил все эти дни, ещё два магазина. Сам ПП я засунул за ремень сзади, – Как дам команду, сразу падай на землю и не мешай мне. Ясно?