Так, лениво перебирая мысли в голове, я медленно, даже не плыл, а дрейфовал по безмятежной глади утренней реки, лёжа на спине. Течения здесь почти что нет, так что далеко не отнесёт. В какой момент меня накрыло плотным туманом я даже не заметил. Развернувшись на 180 градусов поплыл, лениво загребая руками, обратно к насосной. Через минут 15 понял, что что-то не так. По моим расчётам я давно уже должен был добраться до любого из берегов. Река Белая в этом месте шириной метров 230–250. Это я что, вдоль реки плыву что ли? Повернув на 90 градусов начал активно загребать. Сердце забухало в груди. Нет, плаваю я хорошо и утонуть, как бы, не должен, но всё равно тревожно. Густой туман съедает все звуки и не слышно даже постоянного шума расположенных на противоположном берегу пруда сталепроволочных цехов металлургического комбината. Вообще тишина, как говорится, гробовая. Бррр! Да, блин, где же этот берег?! Прямо не небольшой пруд, а целое море. За то время, что я тут барахтаюсь, я в любом случае уже давно должен был добраться до берега. От хмеля не осталось и следа. От адреналина начинает потряхивать. Да и силы уже на исходе. Не молоденький ведь уже.
Взглянул на часы, 5 часов утра. Это я тут уже час изображаю из себя поплавок? Блин, да где же берег то? Во всяком случае в остатки деревянных конструкций пешеходного моста[1] я по любому бы уже упёрся, если бы даже плыл вдоль реки. Так ведь и потонуть не долго. А туман и не думает рассеиваться. Такое ощущение, что и свет он тоже не пропускает. Во всяком случае светлее за этот час не стало. Начала накатывать паника, а вместе с ней словно тисками сжало сердце. В глазах потемнело и я почувствовал, как начал медленно погружаться под воду. Внезапно тело скрутила жуткая боль.
Говорят перед смертью перед взором проносится вся жизнь, а у меня перед глазами всплыло изображение надгробного памятника. И надпись на нём. Шершнёв Михаил Андреевич. Моя фотография и две даты через чёрточку; 09.05.1970 г. – 15.08.2020 г. Настолько это видение было реалистичным и настолько меня потрясло, что, собрав последние силы, преодолевая всепоглащающую боль, я рванул наверх, к спасительной поверхности воды. Раздался какой-то хлопок, будто где-то рядом открыли огромную бутылку шампанского, в воде почувствовалась вибрация, сопровождающаяся низким гулом. И в этот момент я явственно услышал звук заводского гудка[2]. Сильный удар по голове и последняя мысль.
– Один гудок. 6 часов утра. Рановато помирать, – и наступила темнота.
БаССР. г. Белорецк. 15 августа 1938 года.