– Благодарствую, но папиросы мне без надобности, – поспешил я ответить, так как видел, что Татьяна готова буквально взорваться, – не курю я. Ну а насчёт остального, то там видно будет. Может и зайду что прикупить.
– Так вы заходьте. Любого спросите, где наш магазин находится, так вам скажут. Меня Зинаида зовут. А вас?
– Михаил, – я слегка кивнул головой.
– Так вы заходьте, Михаил. Я вас буду ждать, – Зина победно улыбнулась и пошла вдоль улицы, выписывая бёдрами так, что едва не снесла ими пробегавшего мимо пацанёнка.
– Зинка-шалава, – зло прошипела Татьяна.
– Да не обращай на неё внимания, – махнул я рукой, – Любопытная она только очень.
– Ага, любопытная. Ни одного более менее стоящего мужика мимо себя пропустить не может. Говорю же, шалава, – моя напарница по сельхозработам просто пылала от праведного гнева.
– Ну вот видишь. Сама же говоришь, что стоящего, а я то побитый весь, будто забулдыга какой. Глянешь, так чистый вурдалак.
– Да ты…ты… ты такой…вот… – Татьяна не нашла слов и замолчала, покраснев при этом.
– Да брось ты. Обычный я. Давай лучше ещё парочку рядков выкопаем и баней займёмся. А то Фёдор вернётся, а мы ничего не сделали.
Фёдор вернулся ближе к вечеру, когда уже во всю смеркалось, с какой-то весёлой злостью. С подводы, на которой он приехал, к воротам полетели пара объёмных тюков и свёрнутый матрас.
– Ты чего это разбушевался? – я как раз вышел из бани, которую пропаривал перед помывкой.
– А всё, уволили меня. Как только нас арестовали, так завхоз, вражина, своего родственника пристроил на моё место. Не ждал, что я вернусь. Думал всё, в Сибирь меня упекут. Да вот хрен вот ему, – Фёдор, похоже, слегка принял на грудь, – Хотел было рожу ему раскатать в блин да потребовать своё место назад, да больно родственника его жалко. Нормальный, вроде, мужик, семейный. Плюнул я на них, да расчёт взял. Так что принимайте постояльца. Пару-тройку дней отдохну, по дому дела кое-какие переделаю и пойду в артель к Филиппычу устраиваться. Давно он меня уже к себе зовёт.
– Да какой же ты постоялец, дядя Фёдя, – Татьяна выскочила на шум из дома, – твой же дом, так что живи на здоровье. Я сейчас тебе в комнате постелю, а завтра сам выберешь где тебе удобнее.
Баня удалась на славу. Фёдор, совместно с пришедшим со службы Николаем, в четыре руки исхлестали меня вениками так, что ноги не держали. Зато после, когда сидели, остывая, в предбаннике и пили ядрёный квас, почувствовал себя заново родившемся. Как говорил (или только ещё скажет?) товарищ Сталин, жить стало лучше, жить стало веселее, товарищи.