– Ты что же, считаешь, что Сталина никто не предупреждал о надвигающейся войне? Предупреждали и не раз. Называли разные даты, в том числе и истиную. Или может ты думаешь, что Сталин настолько наивен, чтобы верить в миролюбие Гитлера? – я уже сам встал и прошёлся по комнате, – К войне готовились. Всеми возможными способами пытались оттянуть её начало. И в самый канун войны в приграничные округа была разослана директива о приведении войск в повышенную готовность[21], но наши командующие в большинстве своём эту директиву проигнорировали. Было это предательство или глупость, тут разбираться надо соответствующим органам. Хотя по мне, так это прямое предательство. Ты только представь себе, что буквально за день до начала войны командование в приграничных округах отдало приказ снять с артиллерии все(!!!) прицелы и отправить их в мастерские за сотни километров на проверку. В итоге зенитчики не смогли открыть огонь по вражеским самолётам и те отбомбились как на полигоне. Где всё же смогли стрелять, не выполнив преступного приказа, там сбитые немецкие лётчики говорили, что им известно о приказе не открывать по ним огонь и о небоеспособности артиллерии. С истребителей было приказано снять всё вооружение и сдать пушки и пулемёты вместе с боеприпасами на склады. Артиллерию вывели на полигоны, где расставили по линеечке, самолёты в большинстве своём привели в небоеготовое состояние и тоже в большинстве расставили на аэродромах стройными рядами как на параде, чтобы бомбить и расстреливать их было удобнее. Командному составу предоставили выходной. В итоге в первые же часы мы лишились почти всей авиации и артиллерии, погибло без пользы большое число отлично подготовленных военных специалистов, – я от души врезал кулаком в бревенчатую стену.
– Так тем более надо быстрее обо всём доложить Сталину, – Чкалов встал напротив меня, пристально глядя мне в глаза.
– Доложим, Валер, – я вздохнул успокаиваясь, – непременно доложим. Но вначале нужно делом доказать, что мы не пустобрёхи. А для этого нужно тебя поставить, как говорится, на крыло, довести до ума вертолёт и уже с готовой машиной выходить в первую очередь на Берию, – услышав эту фамилию Чкалов чуть заметно поморщился.
– А ты не кривись, – я ткнул ему пальцем в грудь, – Прекрасно знаешь, что в своё время получил по заслугам. Но если нам поверит Берия, то поверит и Сталин.
Удивительно, но мне Чкалов поверил сразу. И, как мне показалось, даже особо этому не удивился. Я рассказал ему свою историю попаданства в это время. Окончательно же его убедили мои эскизы современных мне боевых вертолётов и самолётов. Если учесть, что рисовал я всегда довольно не плохо, то и эскизы получились очень наглядные. Таких аппаратов Чкалов точно ни где не видел. Он как зачарованный смотрел на стремительные контуры СУ-35 и Ми-28, машин будущего, а "Наставление по пилотированию и боевому применению вертолётов" у него пришлось буквально вырывать из рук.