В общем, был винт — и нет винта! И от этого волнуются — даже больше нас самих — грузчики, железнодорожники. Главный инженер порта Семен Шустер только и промолвил:
— Давненько у нас такого не бывало.
Ну добро бы пропал спасательный круг или прожектор. О ящике с инструментами не стали бы горевать. Даже если б штурвал сняли — пусть. А то винт! Куда же без него?
— Ладно, будет винт! — сказал главный инженер. — Сниму со своего катера на подводных крыльях.
— Да, нет! Надо с этим разобраться, — вмешивается молодой крановщик, который спустился из своей кабины. — Кто это мог взять?
— Я с ночной смены остался. Так вот видел, как помощник машиниста со свертком из порта выходил. Не он ли грешным делом?.. — сообщает один из грузчиков.
— У него, однако, такой же катер, — добавляет кто-то.
— Кончу смену — поедем к этому поммашинисту, — решает за нас крановщик.
Мы готовы ехать куда угодно и к кому угодно. Как же без винта? И вот вместе с крановщиком, о котором узнаем, что зовут его Геннадием и что он недавно демобилизовался с пограничной заставы, отправляемся на поиски винта.
Геннадий обещает, что дорога будет не дальней.
— Мне рассказали, где он живет, и я сверху, из кабины, разглядел его дом.
Мы шагаем по мосту и попадаем в заречную часть города — Затюменку, как называют ее здесь. Идем улицей, что тянется вдоль Туры. И сразу замечаем, как много тут лодок. Они стоят на воде, во дворах под навесами, в палисадниках, даже посреди улицы. Уж каких только посудин нет тут?! Дюралевые «казанки» и штопаные-перештопанные обласки, самодельные катера и судовые шлюпки под парусом, вятские полуглиссеры и байдарки… Прямо не улица — речной музей под открытым небом. Нигде не встречали мы столь могучего «малого» флота. Видно, здесь лодочный мотор предпочитают всякому другому. Даже автомобильному. Пожалуй, живя у воды, нельзя иначе.
Дивимся мы лодочной улице, а у самих неспокойно на душе: наш-то катер без винта, а вернем ли его — неизвестно. Да и положение незавидное. Откуда знать, причастен ли поммашиниста к пропаже винта. А если нет?! Разве не может человек после смены сверток с собой унести? А то что у него такой же катер, доказательство слабое. Вон сколько тут таких же катеров.
В общем, мы больше полагаемся на нашего спутника и его решимость, чем на себя.
Приблизившись к крайнему дому, Геннадий предлагает:
— Сделаем так: пойду я один. Я ему все выложу. Если взял — отдаст. А вы тут, у дома, побудьте.
Мы ждем долго. Терпеливо и с надеждой. А когда Геннадий появляется, руки его пусты. Мы на всякий случай все же спрашиваем: «Ну как?»