Книга начинается утверждением, что существуют четыре вида любви: любовь-страсть, любовь-склонность, любовь физическая и любовь, порожденная тщеславием, (престранный principium divisionis!). Все они следуют одним и тем же законам, хотя высшим типом является любовь-страсть. Этот процесс начинается с восхищения, после чего следует стадия, когда вступает в действие воображение, украшающее возлюбленную всевозможными достоинствами, затем наступает стадия надежд, чередующаяся с волнениями и тревогами насчет взаимности, и вот здесь начинается та самая стадия, то знаменитое преображение, которое Стендаль называет КРИСТАЛЛИЗАЦИЕЙ чувства. «Я называю кристаллизацией — пишет Стендаль — такую деятельность сознания, когда оно использует все, что ему предстает для того, чтобы наделить предмет любви все новыми совершенствами». И здесь у Стендаля имеется знаменитое сравнение с теми самыми солевыми копями вблизи Зальцбурга в Галлейне, в которых он некогда побывал, и ему там презентовали украшенную кристаллами ветку. Вот как эта брошенная в соляную купальню сухая веточка спустя несколько часов предстанет искрящейся и переливающейся радужными кристаллами, так происходит и с кристаллизующейся и расцветающей в душе любовью.
Если при выходе сочинение не заметили, позже Трактат «О любви» стал так же неизбежен на камине в светской гостиной, как картины на стенах или чайный сервиз. Светское общество читало Трактат, более того, по прошествии многих лет трактат считали нужным опровергать.
Так в сороковые годы двадцатого века испанский философ, чье имя у меня в лекциях будет встречаться более или менее регулярно, Хосе Ортега-и-Гассет счел нужным в своих «Этюдах о любви» вступить в полемику — и успешную — со Стендалем. Присмотримся к резонам знаменитого испанского философа. В сущности, они таковы: В голове у Стендаля рождалось много теорий, но теоретиком он был никаким. Его трактат читается с упоением, но только потому, что автор — прекрасный рассказчик. Согласно Стендалю — пишет Ортега — мы влюбляемся, когда наше воображение наделяет кого-либо не присущими ему достоинствами, а когда дурман рассеивается, любовь умирает. Любовь — по Стендалю — не только не видит реальности, она ее фальсифицирует. Стендаль очень сильно преувеличивает заключенную в любви долю обмана. Самая сильная сторона трактата это предположение, что есть истории, любовные только с виду. Случай Стендаля совершенно ясен — заявляет Ортега — речь идет о человеке, который не только никогда не любил, но и которого никогда не любили. Все его бесконечные страсти суть псевдолюбовь. Чувство маркизы де Кюстин к Шатобриану (я об этом говорила, когда рассказывала про Шатобриана) Стендалю незнакомо. Стендаль утверждает, что кристаллизация — это всплеск душевной энергии и обогащение внутреннего мира. Но на самом деле влюбленность — это состояние душевного убожества, ненормальное состояние нормального человека, состояние при котором заинтересованность кем-то одним резко сужает круг вещей, прежде волновавших. Мир стягивается в одну точку и теряет свою многомерность. И дело не в том, что как полагал Стендаль, предмету приписываются несуществующие достоинства, а в том, что он занимает в нашем сознании исключительное место. Как только мы впадаем в состояние умственной ограниченности и душевной ангины влюбленности, мы пропали. Влюбленность — замечает при этом Ортега — всего лишь один этап, за которым часто вообще ничего не следует.