История названия. На этот счет много копий сломано. Позволю себе воспроизвести точку зрения известного специалиста по французской литературе и, в частности, по Стендалю, профессора Реизова. Сначала Стендаль предполагал назвать роман — «Жюльен». Но это не очень «кассовое» название, в ходу были такие названия, как, например, «Мертвый осел и гильотинированная женщина», или «Коричневые рассказы опрокинутой головы». По очевидным причинам. Никто не понимал, отчего роман называется «Красное и черное». Многие полагали, что от желания соригинальничать, что это поля рулетки, что цвет мундира… но такой цвет мундира был только у англичан. А у французов красный цвет тогда по преимуществу ассоциировался с красным фонарем. А цвет Реставрации — зеленый. Или когда якобинских заговорщиков казнили в 1794 г. они шли на эшафот в красных рубахах. Черная сутана священника и т. д. Реизов полагает, что все проще. В романе есть две пророческие сцены, содержащие указание на название романа.
Перед посещением Реналей Жюльен заходит в верьерскую церковь и обращает внимание на царящий в ней красноватый сумрак. Это красными полотнищами зашторены окна. И там же он находит обрывок газеты с отчетом о казни, какие-то слова о преступнике и гильотине и имя преступника, от которого на обрывке осталось лишь окончание, совпадающее окончанием с именем Сорель. Этот эпизод в начале романа как пресловутое чеховское ружье на сцене в первом действии выстреливает в последнем. Это указание на цвет штор и цвет крови — отсюда красное. Кстати, первым изданием роман вышел в двух книжечках, и на обложке каждой из них была изображена соответствующая сцена. На первой это была сцена в церкви. Во второй части впервые присутствующий на семейном приеме в доме Ла Молей Жюльен с удивлением обращает внимание на то, что Матильда в черном. Ему объясняют, что этот наряд — траур по родственнику, казненному на Гревской площади возлюбленному Маргариты Наваррской Бонифасу де Ла Молю. Так возникает черный цвет, и если красный — цвет крови и убийства, то черный — смерти и наказания.
С каким русским писателем можно сопоставить Стендаля? Очень редко замечают, часто упоминая в связи со Стендалем имя Достоевского, что по духу, масштабам и эстетическим взглядам он сходен с Пушкиным. Об этом писала Л. И. Вольперт. И тот и другой воспитаны на идеях Просвещения. Оба в ускоренном темпе прошли одну и ту же эволюцию: борьба с классицистами, увлечение романтизмом, отход от романтизма. И даты-то у них совпадают. В 27-ом первую прозу пишет Стендаль, и Пушкин пишет первую прозу «Арап Петра Великого». 30-ый год, год «Красного и Черного», это пушкинская Болдинская осень. Кстати, известно, что Пушкин читал «Красное и черное», сохранилась записка к одной из его знакомых с просьбой переслать ему вторую часть романа. К тому же, сходно понимание личности, ее социально-исторической обусловленности, многосторонности характера, решительное неприятие схематичных героев. Общая и суховатая неживописная тональность этой прозы. Стендаля интересует текучесть душевной жизни, Пушкина тоже интересует сложное в простом. Общие черты и сознательное игровое поведение, вся эта любовь к псевдонимам, перевоплощениям, маскам, ролям. Ведь это игровое поведение, сознательная установка на исполнение определенной роли была этапом развития представления о человеке как о чем-то многосложном.