По поводу сложнейшего романа «Шум и ярость» из соображений времени я вынуждена позволить себе лишь несколько пояснений. По словам автора, роман родился из одной картинки: маленькая Кэдди взбирается на грушу, чтобы заглянуть в окно на панихиду по бабушке, а Квентин, Джейсон и негры смотрят, как она испачкала панталончики. Сам Фолкнер писал об этом так: «Образ запачканных штанишек девочки, влезшей на грушевое дерево, откуда она могла заглянуть в окно и рассказать о проводах бабки, потом запачканные штанишки смешались с образом девушки без матери и отца, которая спускается по водосточной трубе и убегает из дому, в котором она не находит ни любви, ни понимания. И я начал рассказывать эту историю устами слабоумного ребенка, т. е. знающего факты, но не понимающего их, — но историю рассказать не вышло, и я попытался воспроизвести ее устами брата, Квентина. Не получилось. Устами третьего брата, Джейсона — не то. Тогда я собрал все куски вместе и заполнил пробелы, сделав рассказчиком себя».
Как видите, Фолкнер одно время считал, что достаточно рассказать историю, увиденную глазами больного отсталого ребенка, — между прочим, Бенджи, как и Кристмасу, тридцать три года, и оба они ущербны, — который знает, что происходит, но не знает почему. В речи Бенджи опущены все причинно-следственные связи, нет никаких объяснений. И, однако, в невнятице его ощущений пробивается вполне определенная нота: тоска по былому, олицетворяемому фигурой ушедшей из дома Кэдди. У Бенджи в речи легче всего происходят переходы, вернее, перепады из одного времени в другое, потому что этих перепадов нет: для Бенджи все настоящее: «Кэдди пахнет деревьями». Речь Бенджи наиболее эмоционально достоверна, а события в подаче идиота наиболее адекватны тому, что хотел сказать автор. Речи Бенджи противостоит речь Джейсона, самая рациональная, со всеми полагающимися связками и объяснениями, у него уже ничто ничем не пахнет, он вообще не воспринимает чувственного мира, (кстати, в романе есть намек на его импотенцию), зато он разглагольствует о понижении и повышении учетных ставок и выясняет курс доллара. Как это обычно у Фолкнера, мужчины, в частности, Джейсон и Квентин одержимы каждый своей идеей. При этом мерзее Джейсона трудно кого-нибудь себе представить (Фолкнер из всех своих героев больше всего ненавидел Джейсона). Вообще-то, вы увидите, что он не безумец, как док Хайнс, и не туп, как Минк, но он близок именно этим героям, ибо одержим совершенно лютой злобой и ненавистью. Это какой-то недомерок с комплексом неполноценности и оттого исходящий злобой, чистая змея.