– Винсент кажется смышленым парнишкой, – сказал я. – У него чудесные глаза. Сколько ему лет?
– Двенадцать, – ответил Лео. Он взглядом поискал пепельницу. – Когда он только родился, я без конца его целовал, чем доводил до слез. Я не мог удержаться, это желание было сильнее меня. Однажды я менял ему подгузник и укусил вместо того, чтобы поцеловать, да так сильно, что на секунду замер от ужаса, решив, что покалечил его…
Он расхохотался и стряхнул пепел в свой бокал.
Один из гостей в манишке кремового цвета, нарочито широко улыбаясь, схватил серебряную таксу и с облегчением направился к выходу. Помню, я подумал в ту секунду, сколько всего нам действительно надо обсудить. Нельзя в 1993 году расстаться с лучшим другом, готовым броситься на тебя с кулаками, и вновь встретиться с ним двадцать один год спустя в ресторане на Амальфитанском побережье, чтобы послушать, как тот любил кусать своего сына за задницу.
Я повернулся.
– Итак, – перешел я в наступление, – почему мы здесь?
Американец с благодарностью взглянул на меня, хотя по его замыслу все должно было пойти иначе.
– Хорошо, старик. Располагайся поудобнее.
Я снова посмотрел в зал. Молодожены продолжали раздавать бонбоньерки, Миа и Винсент все так же сидели на своих местах. Официанты убирали со столов, кружа над ними, словно грифы над добычей.
– Эта история имеет к тебе непосредственное отношение, – начал он.
* * *
Расскажи ему все, выживи и расскажи.
Я пытался прийти в себя.
Лео развел руками:
– Вот так. Теперь ты все знаешь. Или почти все.
На улице стемнело. Казалось, что мир исчез. Растворились сад, бассейн, ресторан. Клоуны-гости уже лежали в своих кроватях. Нет больше молодоженов, нет официантов. Однажды ночью ты узнаёшь, что твой отец был самым большим лжецом на свете, которого убили дружки-мафиози, но ничто так не шокирует, как осознание, что для остальных все и дальше будет идти своим чередом.
– Что мне делать со всем этим? – Мой голос прозвучал чересчур враждебно.
Американец затушил очередную сигарету в бокале – облачко серого дыма поднялось к потолку – и посмотрел на меня.
– Я знаю, что переварить это тяжело, но тебе самому предстоит придумать финал. Я уезжаю.
– Куда?
– В Пуэрто-Рико. Родители Мии помогут нам начать все сначала. Все уже решено, завтра на рассвете мы вылетаем в Филадельфию, оттуда в Сан-Хуан…
– Пуэрто-Рико… – перебил я его осипшим голосом. – Ты уже знаешь, на что вы будете там жить?
Он пожал плечами.
– Дядя и тетя Мии управляют гостиницей, я устроюсь к ним. Говорят, что там фантастическое море…
– А если они будут тебя искать?