* * *
– Это из-за Человека-паука я пристрастился к куреву, – пожаловался Американец, открывая дверь. – По вечерам он приходил пожелать мне спокойной ночи, попыхивая «Лаки Страйк», и потом от моей пижамы несло табаком.
Я обернулся и посмотрел в его синие, как у модели из рекламы «Посталмаркета», глаза.
– Я помню. В твоей комнате пахло как в покерном клубе.
Мы уединились в кабинете менеджера по организации банкетов. Когда после выноса свадебного торта-аквариума мы спросили, где бы нам поговорить в тишине, Мануэль, молодой мужчина чуть за тридцать, удивленно поднял брови формы чаячьего крыла и неуверенно ответил:
– В моем кабинете.
Я погрузился в одно из низких кресел, Лео зашторил застекленную дверь, за которой шел банкет. Гости наслаждалась последними солнечными лучами и фланировали по саду с бокалами, попивая вино «Фалангина». Какое-то время мы за ними наблюдали, словно из машины с тонированными стеклами.
– Старик, ну так что? – Американец вернулся к прерванному разговору, тоже провалившись в мягкое кресло. Из внутреннего кармана смокинга он достал пачку сигарет и предложил мне.
– Нет, спасибо. Я бросил.
Это было не так, но мне хотелось создать впечатление, что я изменился.
– Правильно сделал. – В его голосе прозвучала нотка разочарования. У него было усталое, осунувшееся лицо, седина в волосах, густой загар. Вся его фигура излучала еле сдерживаемую энергию, своего рода дикое изящество, такое впечатление производит адвокат на скутере.
Меня больше пугало то, что нам не о чем будет говорить, нежели причина, по которой он пригласил меня на свадьбу его сестры. Интересно, помнит ли он, как неоднократно заявлял, что рано или поздно я женюсь на Пинучче. Я встал и подошел к окну.
Меня раздражали эти подвыпившие элегантные люди. На всех свадьбах, даже устроенных по высшему разряду, всегда есть какой-то налет отчаяния. Праздник подходил к концу. Завершая свадебный банкет, Пинучча и Никола вручали гостям бонбоньерки и серебряные пресс-папье в форме таксы, и жених раздавал их так же торопливо, как бульдозеры сносят нелегальные постройки. Я поразился, до чего Пинучча стала похожа на мать.
В стороне от толпы за столиком сидели женщина с янтарного цвета кожей и ребенок, который за весь вечер ни разу не встал со своего стула. В мальчике соединились черты родителей: цвет кожи матери и синие глаза отца. Женщина была настоящей красавицей, но очень печальной.
Лео познакомил нас несколько часов назад.
– Это Миа. А это Винни.
Миа тихо отвечала мне на неплохом итальянском и при первой возможности вернулась к сыну. Наконец распорядитель банкета сообщил, что пора занимать свои места. Я подошел к плану рассадки гостей и с легким разочарованием обнаружил, что сижу в компании четырех совершенно незнакомых мне людей за столом «Томми Оллсап».