Шесть лет назад он начал с того, что пошел убирать навоз на ферму Миллеров в округе Хартфорд. Как до него дядя Фрэнки, как дедушка Антонио до дяди Фрэнки, как его кузен Энтони, потом устроившийся на завод Кольта, и чем до сих пор занимался Хорхе – испанец, который в молодости увивался за его матерью, пока ее не увез Человек-паук.
Сгребать навоз – простейший способ за что-то зацепиться, с чего-то начать. Шесть дней в неделю он загружал по полтонны коровьего навоза в холодильную камеру грузовика, за рулем которого сидел Хорхе, который периодически ворчал, до чего отстойной стала эта работа. В его время навоз сгребали лопатой, а не сидели в электрокаре, дергая за рычаг.
Через несколько недель, проведенных у Миллеров, он совершил открытие, на его взгляд сенсационное. Коровьи экскременты несколько дней лежали в холодильной камере, потом проходили химическую обработку и только тогда становились удобрением; земледельцы удобряли почву, земля порождала маис, маис становился кормом для кур, куры испражнялись, куриный помет попадал в корм для коров, чьи экскременты и собирал Лео. Получается, заключил он, куры и коровы только и делают, что поглощают дерьмо друг друга, а люди, покупая по акции в супермаркетах «Уолмарт» мясо по 4,99 доллара за упаковку, поедают дерьмо и тех и других.
Платили мало, но эта работа сделала возможной нынешнюю жизнь Лео в маленьком домике в Норт-Энде с Мией, которая просила его то вынести мусор, то поменять подгузник Винсенту. Он знал, что где-то есть люди, чья жизнь куда более захватывающая, но ему было все равно. Здесь, с Винни, пускавшим во сне слюни у него на груди, Лео чувствовал себя в убежище, где никакие враги его не достанут. Пусть делают что хотят – кричат, стреляют, взрывают, – ему все нипочем, он находится на краю света, в Хартфорде, Коннектикут, США.
В свои двадцать шесть он ощущал, что жизнь наконец-то движется в верном направлении. Подростковая стрижка осталась в прошлом, он слегка поправился, возмужал, в очертаниях тела появилась основательность, как у плюшевого цыпленка, покоящегося где-то на дне ящика с игрушками Винни.
Миа напевала – это означало, что опасность миновала. Лео потер глаза и выключил телевизор, подождал, пока жена откроет дверь и бросит на него заговорщицкий взгляд. Их общение уже давно превратилось в непрерывный обмен знаками в полутьме. Они были готовы на любые ухищрения, лишь бы не разбудить ребенка.
Свет из гостиной осветил темный пушок на головке Винсента.
– Уже ясно, что у него мои волосы, – с довольным видом сказала Миа. – Может, и цвет кожи тоже. Глаза точно твои…