В комнате с зашторенными окнами стоял полумрак.
— Вам чего, любезный? — спросила Попова, поднявшись из-за стола.
— Не узнаете, Софья Феофановна?
— Боже мой, Петрусь! Зарос, в лохмотьях… Но это хорошо: если я не узнала, то и другие не узнают. Однако как ты сюда попал?!
Я рассказал ей все. И только потом спросил:
— А семья моя как? Мальчишка?
Софья Феофановна не знала. Сама она, конечно, к моим зайти не могла.
— Вот что, — решительно проговорила она. — Днем теперь по городу ходить можно довольно свободно. Тебя никто не опознает. Сходи осторожно домой, проведай жену. А я пока подыщу тебе квартиру. Возвращайся пораньше, а то ночью схватит патруль.
Моя квартира находилась вблизи копей Маркевича. Кроме нас, в доме жили еще две семьи: ветеринарного врача и вдовы фронтовика с детьми. Я осмотрел дом снаружи, как будто ничего подозрительного не было. Решил сначала зайти к врачу, он к нам хорошо относился. Если не узнает, скажу, что лошадь заболела.
Вот невезенье: квартира ветеринара на замке, дверь вдовы тоже. Что делать?.. А, была не была!..
Я быстро прошел терраску и открыл дверь к себе в кухню. Она была пуста. Стояла такая тишина, словно в доме вовсе никого не было. Я повернулся вправо и решительно вошел в зальце.
Не знаю, откуда взялось у меня самообладание, как хватило сил не вскрикнуть, не броситься к жене и даже не подать виду, что я — это я.
На столе лежал мертвый сын…
Жена, убитая горем, сидела у окна, а в смежной комнате какая-то расфранченная, разодетая женщина, развалясь в кресле, нежно гладила свернувшуюся у нее на коленях болонку.
А мой сын умер…
Все во мне окаменело, налилось какой-то неподвижной тяжестью. Жена взглянула на меня — и узнала. Глаза ее расширились, но она не произнесла ни звука.
Через открытую дверь я заметил на стене соседней комнаты кобуру с пистолетом, шашку. Молнией мысль: «У нас поселился белый офицер! И вышел он ненадолго, коль оставил оружие».
Видимо, годы подполья приучили выпутываться из всяких положений чуть ли не автоматически. Это меня и спасло.
— Монтер, — выдавил я из себя. — У вас тут, сказали мне, с освещением не ладится.
Жена порывисто вздохнула.
С усилием передвигая негнущиеся ноги, я встал на табурет, дотянулся до патрона с лампочкой.
— Старый провод, вот и замыкает. — Я оборвал провод. — Принесем новый.
Не сказав ни слова жене, я вышел из дому.