Но мне не пришлось в тот раз в полной мере ощутить томительную тягучесть оставшихся часов. В десять утра распахнулась дверь камеры. На пороге стоял надзиратель.
— Выходи! В контору!
В тюремной конторе уже ждал помощник начальника тюрьмы.
— Отведите его в кузницу, — приказал он надзирателям, роясь в ящике письменного стола и не поднимая глаз ни на меня, ни на мою охрану. — Пусть закуют в ножные кандалы.
Я ощутил такую чисто физическую боль, словно меня снова ударили револьвером по голове.
Что это? Предательство? Или простое совпадение?.. Но так или иначе побег на этот раз не удастся.
На несколько минут меня охватило чувство опустошенности и безразличия, но только на несколько минут. «Нет! — сказал я себе. — Держись, Петруська! Покуда ты сам не сдался, никто не в силах тебя одолеть. Держись! Не сегодня, так завтра, не завтра, так через месяц ты уйдешь из клетки на свободу, к друзьям».
Надзиратели вывели меня из конторы — и вдруг застыли по стойке «смирно», приложив руку к козырьку. Навстречу нам шагал «сам» начальник Златоустовской тюрьмы.
— Кто такой? — кивнул он на меня.
Старший надзиратель доложил.
— Куда ведете?
— Так что по приказанию господина помощника начальника в кузню. Заковать в ножные кандалы.
— Не надо, не надо, — махнул рукой начальник. — За ним конвой пришел. На допрос его вызывают к уездному исправнику.
Так в течение получаса судьба играла со мной в кошки-мышки. Снова подвели к крыльцу канторы. Сказали: «Подожди».
В это время во дворе гуляли политические, среди них и боевики. Некоторые меня знали.
Мне удалось шепнуть им, что снова иду в участок на допрос к исправнику. На всякий случай ребята завернули в тряпицу кусок хлеба и сунули мне.
На этот раз сопровождать меня отрядили особенно большой конвой — чуть не взвод конных стражников, кучу пеших полицейских. Этот «почетный эскорт» и доставил меня в столь хорошо уже знакомый участок.
Здесь необходимо подробнее описать этот дом.
Как и многие здания в Златоусте, расположенном в неширокой долине меж гор, он был наполовину «вкопан» в склон горы, которая «съедала» с тыловой стороны его первый этаж. Парадный подъезд канцелярии выходил на улицу, другой вход был со двора. Оба они вели в прихожую. За прихожей следовала проходная комната — канцелярия — и затем кабинет пристава. Таким образом, прихожая, канцелярия и кабинет составляли небольшую анфиладу.
Доставивший меня конный конвой и большая часть пешего расположились во дворе участка, несколько городовых остались у парадного крыльца. Меня ввели в прихожую. Двери в канцелярию и кабинет были распахнуты, и мне из прихожей был виден уже знакомый стол у окна, а за столом три человека.