Тот, кто сумел бы вырастить два колоса там, где раньше рос один… заслужил бы благодарность всего человечества.
Свифт
Послушай, Геннадий, ты, видимо, тоже проклинаешь безжалостную жару этого лета. А лето — оно ведь всегда солнце. Выше синевы, дальше облаков: говорят же, что выше солнца облаков не бывает.
Порой, уверенный, что привычно и точно в свое время оно выкатится на ярко освещенный небосклон и так же привычно скатится — только уже с другой стороны, — мы особенно и не вспоминаем о нем: солнце хорошо сушит нам сено, помогает дозревать колосу, греет нашу общую землю. Словом, делает то, что нам надо, — ну и пусть себе делает… Оно же радует нас своей извечной работой, благодаря которой мы, проснувшись каждое утро, можем любоваться все тем же восходом все того же солнца.
Но когда солнце во время сенокоса или жатвы долго не показывается из-за набухших дождем туч — его уже зовут. Если же солнце неумолимо стоит над выжженной, пожухлой землей — его уже проклинают. Ведь есть же такое время, когда все надежды и ожидания хлебороба доверяются только одному ему, солнцу. И от того, как будет оно работать, зависит судьба урожая, целый год работы человека на земле. В нынешнем году на солнце злились. Выгонят, к примеру, люди в поле коров, те головы низко согнут, а есть нечего: трава вся выгорела — одни только прошлогодние стебли у самого носа шуршат. Поколют они этими стеблями морды, а потом целый день стоят на пастбище да ревут.
Этим летом задолго до поры, зеленые еще, опадали листья с деревьев — свернутся от лишнего солнца и недостачи влаги и опадут. Идешь под деревьями, и как-то страшновато становится от зеленого шороха этого летнего и жестокого листопада.
Морщились, словно печеные, яблоки на яблонях. Польешь деревце — отойдут, будто и снова нальются, расправят свои морщинки. А не польешь — тихо и незаметно свалятся на травянистую когда-то, а теперь пожухлую землю под кроной.
Не росла, не крупнела, а, будто в золе, в горячей и душной земле задыхалась от жары картошка.
Так было почти по всей Белоруссии. Я думал, что и наша Витебщина тоже страдает от этой общей беды. Но тут, как ты говоришь, и солнце более или менее умеренно щедрилось, и дождь хоть и маленький, но иногда, словно спохватившись, вспоминал о своих обязанностях.
Однако сушь, теплынь ощущались и тут. Почти все хлеба поспели как-то сразу, одновременно. Доспевала рожь, и переспевали силосные культуры, спело белели яровые, и прямо на глазах желтел рослый лен. Давно скошенные уже, стали сеном трясунки и дрема, манжетки и мятлик. А то, что нескошенным оставалось на межах или вдоль дорог, повыгорело, посохло, осыпалось…