— Это я, видать, не тот сноп пометила: тяните другой — тот посуше будет.
А что, некоторые так и правда помечают. Привезут приемщице подарочек, а тогда и говорят:
— А вы тяните тот сноп, на котором красная ленточка мотается.
Сноп, конечно, лучший выберут. И тогда всю машину высоким номером сдают.
Лен наш в этом году, несмотря ни на что, хороший. Я его в 1,75 сдала. Вон и юннаты из нашей школы пришли, лучший сноп выпросили.
— Дайте, — говорят, — тетка, самый высокий нам.
Потом и пофорсили. А анибалевский по 0,75 идет. Потому все шоферы просятся возить лен только из нашей бригады. У нас прогрессивка будет. А там — ничего. Я сама так очень любила с Васей Кавецким лен возить, пока тот на молоковоз не сел: с ним всегда спокойнее, веселее было ездить.
И пенсионеры охотно на лен приходят. А теперь, поверите ли, у нас началась война против пенсионеров.
— Почему они на лен идут? — кричат молодые. — Здесь — так они могут, а в другом месте не хотят работать?
— А мы, мне кажется, и за это должны спасибо им сказать, что они хоть так помогают, — говорю я женщинам. — Вы же то холода боитесь, то бюллетень возьмете, а эти старухи всегда притопают.
Слушает, слушает Бухавец, да и сам не выдержит, вступится за пенсионерок:
— Как вам не стыдно, тетки! И вы же такие старые будете. Вам только бы кричать…
Ай, ну его… Пора, видимо, и мне бросать этот лен. А то завидовать начинают звеньевой. Идет дождь, а они радуются: «Пускай Романовна позлится…» Да и мне самой надоело. Посеяли лен — ставь, вытеребили — ставь, обмолотили — ставь, послали — ставь, подняли — тоже ставь.
А когда я уйду из звеньевых, тогда, как и все, не буду никаких забот иметь. И я буду говорить: «Что, дождь идет? Ну и хорошо, пускай идет. А я что — этой звеньевой небо подопру, что ли…»
Знаешь, Геннадий, я, честно говоря, не верил тогда, не верю и теперь в последние слова тетки Ганны. Будет, будет она звеньевой! И всегда, если пойдет вдруг ненужный дождь, она будет искренне переживать, что на поле остался отсортированный, но не отвезенный еще в Богушевск лен; если ляжет неожиданный, непрошеный снег — она будет волноваться, что в поле остались распаханные, но невыбранные борозды картошки.
Тетка Ганна не может быть равнодушной, ибо она всю свою жизнь работала честно и трудно и потому хорошо знает, как бывает больно, когда видишь, что гибнет даже маленькая частичка твоего труда…
Наконец я выбрал время сходить к Комару: после обеда тетка Ганна повезла лен в Богушевск, и у меня освободилось полдня. А Петр Дмитриевич всегда, в каждый мой приезд, приглашал к себе, — посмотреть, как работает деревенский водопровод, и вообще поинтересоваться, как живет в «Большевике» бригадир тракторной бригады.