Да, все это давно ушло и, можно сказать, забыто за победными залпами и ликующими вспышками салютов, но это было, и все это прошло через душу. Прошлое не мертво, и душа ничего не забывает.
А как забыть вечер, когда мы с Анатолием Глебовым, чудесным человеком и честным писателем, первым, пожалуй, в своем рассказе «Правдоха» нарисовавшим образ нашего советского правдоискателя, — когда мы шли с ним из клуба писателей, где во дворе мы, все не призванные в армию, проходили военную подготовку, занимались нелепой шагистикой и бросали деревянные «гранаты». А рядом, тут же за углом, на площади Восстания, три мальчика в мешковатых солдатских шинелях устанавливали пушку дулом к зоопарку и дальше через Красную Пресню, на запад. И от этого похолодело сердце. «Неужели, действительно, в Москву ждут?»
А потом я медленно брел по Москве, такой же ушедшей в себя, как и я сам, шел домой, на свою Смоленскую площадь, и думы, как черный снег, кружились и кружились в моей голове.
Неужто ждут?.. Как же так получилось? И почему? Об этом мы только позже, много позже, стали сначала догадываться, а потом разбираться, пока на страницах «Правды» не появился полный текст пьесы Корнейчука «Фронт», пьесы, обошедшей вслед за тем все сцены Советского Союза и обнажившей все, о чем мы не говорили, а думали про себя. А тогда… Ведь, пожалуй, не везде, не со всех еще стен были содраны плакаты совсем недавних дней — «Воевать на чужой земле малой кровью».
Такой же примерно плакат, красочно оформленный, я совсем недавно видел в 56-й школе на Можайском шоссе, где моя Мария Никифоровна была классной руководительницей десятого, выпускного класса, почти целиком ушедшего в ополчение во главе со своим директором Григорием Ефимовичем Косаревым.
Мне невольно вспомнился тогда Тюрин, паромный перевозчик из рассказа Короленко «Река играет», когда он в отчаянную, решающую минуту взял в руки багор и провел свой паром через буруны взыгравшейся реки. Скажут, масштабы не те: великое и малое. Но великое растет из малого, в том числе и из Тюрина, из толстовского капитана Тушина, из Ивана Сусанина, в конце концов из Ильи Муромца, из духа народного. И неужели теперь не найдется?.. Нет, найдется, конечно, найдется какой-то Тюрин и теперь, потому что русский народ не может погибнуть, как не может погибнуть и та великая идея правдоискательства и правдостроительства, то историческое дело, которое он взвалил на свои плечи.
А потом… Само государство указало мне потом место, когда фронт подошел к Наро-Фоминску, и я с семьей в составе целого эшелона писателей был эвакуирован в далекую глубинку, в Казахстан, где и подсмотрел свою «Марью» в ее первородных истоках и зародышах.