Мне кажется, что где-то здесь мы совершаем крупную общественно-педагогическую ошибку, выдвигая главным и чуть ли не единственным критерием в оценке поведения формально-юридическое понятие: человек и закон. А совесть? Ведь есть же та нравственная категория, которую Лев Толстой определил как высший и авторитетнейший критерий человеческого поведения, назвал ее «верным руководителем жизни людей».
Ответственность не только перед законом, который подчас можно обойти и обмануть, а перед собой, перед своей человеческой сущностью — вот что такое совесть. Но для этого нужно еще сознание этой своей человеческой сущности как носителя нравственных основ, устоев, выработанных тысячелетиями человеческой истории… Вот о чем, следовательно, нужно прежде всего вам, а вместе с вами и нам, думать — о повышении и перестройке нравственного сознания, о формировании того «личного судьи», который удержит вас от дальнейших, может быть, еще более тяжких преступлений…»
Здесь я не могу не коснуться важнейшего вопроса о роли эмоциональной культуры в формировании и развитии человека.
Наш известный ученый, работающий в области физиологии эмоций, П. В. Симонов, в ответ на мои какие-то статьи прислал мне свою книжечку «Болезнь неведения», с теплой надписью:
«Г. Медынскому — одному из пионеров исследования человеческих мотивов, с уважением и благодарностью».
Эпиграфом к этой книге он взял слова Спинозы: «Не смеяться, не плакать, а понимать». Исходя из этого, он и строит свое рационалистическое толкование эмоций:
«Скажем прямо: а нужны ли вообще эмоции для разумного и целесообразного поведения? Не представляют ли они некий пережиток минувших биологических эпох наподобие отростка слепой кишки? Мы ответим на поставленный вопрос со всей определенностью: эмоции не нужны, если животное или человек располагает полным знанием того, что им надо делать для удовлетворения своих насущных потребностей. Эмоции важны и необходимы, если этих знаний нет или они оказываются недостаточными».
Эту книжечку я, по его просьбе, послал В. А. Сухомлинскому, и он с большой благодарностью возвратил мне ее, сделав в ней одно-единственное замечание именно в этом месте: «Это неправильное суждение об эмоциях». Его собственное и, по-моему, тоже правильное суждение об эмоциях выражено у него в лучшем, на мой взгляд, его произведении «Рождение человека», где мировоззрение человека характеризуется как «личное его отношение к истинам, закономерностям, фактам, явлениям, правилам, обобщениям, идеям».
Итак, эмоции — это не аппендикс, это — отношение, оценки, критерии, это — «нравится — не нравится», «хорошо — не хорошо», «красиво — не красиво», это — наполнение и звучание души. Отсюда — воспитание эмоциональной сферы как основа нравственной культуры, начиная с ее первородных проявлений: любовь к матери, к дому, к дереву и к вечному труженику — муравьишке.