Нет, я просто не хочу и не могу этому верить! Ты просто не в своем уме! Это просто предательство! Предательство себя, предательство меня, а главное — предательство всего, что есть хорошего на свете, самых лучших и чистых идей. Значит, человек действительно зверь и в любую минуту ни с того ни с сего может полететь, как говорил Достоевский, вниз головой и кверху пятками.
Нет, это не может быть, Виктор! Оглянись и одумайся.
Видимо, ты очень большой груз душевный взял на себя своим признанием, и потому заговорила твоя взбунтовавшаяся совесть. Она взбунтовалась против твоих же собственных грехов. Но зачем же лететь «кверху пятками»? И как ты мог вести какие бы то ни было разговоры о каких-то авантюрах? Ты же знаешь, что значит эта «авантюра». Как ты смел?
Одним словом, Виктор, возьми себя за уши и вытяни, и встряхни, и поставь, сам себя поставь на ноги. И ни на кого не надейся — никто, кроме тебя, этого не сумеет сделать. А там смотри. Ты хозяин своей жизни и можешь все пустить под откос, но помни, что жизнь дается человеку один раз».
Его ответ:
«Здравствуйте, дорогой Григорий Александрович! Теперь вот я не знаю, с чего начать, получив Ваш ответ на мое «сумасшедшее» письмо. Может быть, мне не нужно было его писать. Я прочел раз пять подряд Ваш ответ и остро осознал, сколько горя принес Вам.
Нет, люди исправимы, и безнадежных нет. Верьте в это, Григорий Александрович! Если человек встал на ясный путь, если он видит цель своей жизни, если он сердцем, душой осознал, где хорошо, а где плохо, трудно, а вернее, невозможно сбить его с пути… А людям нужно верить. Вы знаете, какой прилив добрых чувств испытываешь, когда тебе верят! Доверием и добром можно победить зло в человеке, у одного, может быть, быстрее, у другого медленнее. Правда, в иных случаях нужна только сила, подавление. Но таких случаев чрезвычайно мало».
А вот как раз один из этих случаев, крайних случаев, подавления силой, случай уникальный, но страшный в этой своей уникальности: письмо без подписи. Прислано оно было в издательство с такой же анонимной сопроводительной запиской:
«Если вы знаете адрес писателя Медынского, прошу переслать ему это письмо. Если не знаете — уничтожьте».
И вот оно, этот человеческий документ:
«Здравствуйте, уважаемый Григорий Александрович!
Сегодня третий раз закончил перечитывать Вашу «Трудную книгу».
Большое Вам спасибо за книгу, за то, что Вы живете на земле. Ужасно сожалею, что никогда раньше ничего не читал из Ваших произведений. И вот сейчас, когда жить мне осталось совсем немного, как бы для подведения итога жизни, мне вручили Вашу книгу. Читаю и на каждой странице вижу себя. Больше всего поразило то, что Вы знаете уголовный мир с его всеми красками так, как не может знать его человек, всю жизнь проведший в заключении.