А дело он затеял тоже необычное. Будучи какое-то время на сложной следственной работе, он какими-то своими путями пришел к пониманию важности и необходимости углубленной постановки антирелигиозной пропаганды, в отличие от той лобовой, а порою и озорной и, следовательно, вредной тактики антипоповских карнавалов типа «Комсомольского рождества» и «Комсомольской пасхи»:
Долой, долой монахов,
Долой, долой попов
Мы на небо залезем,
Разгоним всех богов.
В борьбе против религии он видел ее не сиюминутный и подрывной, а эпохальный смысл, а потому как-то, при чьей-то помощи и поддержке, — что теперь, видимо, не так уж легко восстановить, — организовал сначала небольшую группу единомышленников и энтузиастов, из которой потом выросло это интересное и своеобразное «Научное общество «Атеист», добровольное и, надо сказать, довольно автономное.
Эпиграфом для всех его изданий было: «Религия — дурман для народа», а эмблемой — фигура освободившегося от оков человека, разбивающего и ниспровергающего мощным ударом молота статуи богов. В его программе, тоже печатавшейся на обложке почти каждого издания, указывались отделы: церковь и государство, история атеизма, библиография и хроника антирелигиозного движения у нас и за рубежом. Но первым значился отдел «религиозно-исторический и культурно-исторический, посвященный вопросам истории религии и культуры как в нашем, т. е. материалистическом освещении, так и в освещении чуждых нам, но дающих обширный фактический материал исследователей, особенно иностранных, поскольку этот материал может быть использован в интересах воинствующего атеизма».
Одним словом, это общество, а вместе с ним и все его издания — книги и ежемесячный журнал «Атеист» — носили не поверхностно агитационный, а серьезный, углубленный, а порой и чисто, даже глубоко научный характер.
В качестве примера могу назвать: «Историю атеизма» Вороницына, большой, из пяти объемистых выпусков, труд, охватывающий действительно всю историю этого направления человеческой мысли от атеизма древности, через эпоху Возрождения, французского Просвещения и дальше, через немецкую философию к религиозному свободомыслию в России и к марксизму в русском революционном движении.
Из иностранных работ подобного рода не могу не отметить издание капитальнейшего — более тысячи страниц, разбитых на четыре выпуска, — труда 74-летнего члена британской академии Джемса Фрэзера «Золотая ветвь», основанного на многолетних научных исследованиях по истории и сущности первобытной религии и ее пережитков в современности.