Ведь так?
Дело не в словах, дело в поведении, в жизни человека, в его отношении к людям и к обществу. А это отношение воспитывается, накапливается и воспитывается — тут я с Вами согласен — не одними словами. Нужны дела, пример, жизненный и нравственный опыт. Этот опыт накапливается годами, десятилетиями, даже столетиями и, передаваясь от поколения к поколению, составляет то, что люди называют совестью. Но Ваше требование, чтобы «ученик ежедневно стоял на молитве 2—3 часа в безмолвии перед распятием Христа», — это просто нелепость. Это даже в царское время не делали — а я его помню.
Как Вы, учительница, можете предлагать такую нелепую и жестокую систему (жестокую, потому что без ремня и палки ее нельзя осуществить), как Вы можете утверждать, что вместо законов природы, законов жизни необходим «закон божий», — а я его тоже учил, а потом 15-летним мальчишкой отказался от него, но никакого преступления никогда не совершил, потому что для меня суть нравственности — это поведение человека в жизни, на практике, в его отношении к людям, и ближним и дальним, и к обществу, и к самому себе.
Вы пишете: «Вот когда ученик заучит заповеди божьи…» Их учили и вдалбливали две тысячи лет, а что из этого получилось?
И заповеди и всякие другие принципы нужно осуществлять, жить и жизнью своей доказывать и показывать — как жить. Да, это трудно, да, не все нам в этом удается, но это — единственный путь, и будем его искать и осуществлять.
Вот на этом пути человека ждет бессмертие. Нет, не то, не иллюзорное, которое ты придумал себе ради своего эгоистичного страха перед смертью, твоей личной смертью, а бессмертие твоего высокого духа, твоих дел и свершений.
«Что атеист сможет противопоставить своей (опять «своей») смерти и разрушению?» — спрашиваете Вы. Отвечаю: дела!
В ответ на это Вы утверждаете, что «все, что мы делаем сегодня, завтра превращается в ничто, в прах». Какой убийственный пессимизм! Неверно все это! Неверно! Это, вероятно, вызвано одиночеством, тоской и страхом перед неизбежностью смерти. И Вы обращаетесь ко мне:
«Если Вы думаете иначе, возьмите в свидетели свой собственный жизненный опыт, он — неподкупный судия».
Беру. Я написал не так много, но и не так мало книг, по которым люди учились жить, сознавали свои жизненные ошибки, исправляли их и становились лучше. Об этом у меня есть многие десятки и сотни их собственных признаний и благодарностей. Одних я предостерег от грозивших им опасностей, других выручил из беды, и они выходили на свободу, женились, присылали мне фотокарточки своих жен в свадебном наряде, потом — карточки своих детей, делились своими жизненными, трудовыми успехами.