«Каждого члена партии я сравниваю с первой когортой коммунистов-подпольщиков, и, если сравнение окажется не в его пользу, я во всеуслышание говорю: «Так коммунисты не должны поступать!» И я не согласна трусливо молчать или говорить не то, что чувствуешь, в угоду таким «авторитетам».
Вот какая она, Татьяна Дмитриевна Мошкина, обратившаяся ко мне с письмом после прочтения «Трудной книги». В нем и в последующих письмах она подробно и обстоятельно рассказывала, как через детскую комнату милиции она взяла шефство над одним «трудным» подростком, Сережей, ходила к нему на дом, в семью, на фабрику, где он работал, в школу, где учился, как приглашала его к себе домой, беседовала, показывала копии картин из Эрмитажа, из Третьяковки, как учила его бороться с ленью и добилась того, что «сам он за ум взялся, слава аллаху».
Потом у этой неугомонной семидесятилетней женщины появилась еще забота: две девочки, у которых отца нет, а мать пьянствует. Опять хлопоты в горисполкоме, обсуждение поведения матери в комиссии по делам несовершеннолетних. А здоровье ухудшается, отказывают ноги, ей уже трудно ходить, и эти девочки ходят к ней на дом.
Когда вышла моя книга «Разговор всерьез», я послал ее Татьяне Дмитриевне и получил письмо:
«Нет подходящих слов благодарности за присланную книгу. Я сначала прочитала ее сама и снесла бывшему моему подопечному Сереже и их семье. Потом передам семейству девочек. А потом Вашу книгу, как другие интересные и редкие, я предложу читать всем своим знакомым по Великому Устюгу».
Какая щедрость души! Какая неиссякаемость и неутомимость добра! Не проповеди, а делания добра! И такая же ненасытность в работе собственной души. Ей уже за семьдесят, пора бы, кажется, успокоиться и отдохнуть. Но нет! Вот она получила 7-й том подписного собрания сочинений такой же неуемной Мариэтты Шагинян.
«В этом томе, — пишет она в одном из писем, — мне особенно понравилась статья «Коротко о книгах и рецензиях». Из этой статьи я узнала, как надо понимать все существующее в нашей жизни, но несоответствующее нашей идеологии».
Вот она присылает мне статью «Красота поднебесная» из местной газеты — о реставрационных работах в Великом Устюге, о прошлом и будущем этого города — и отчеркивает такой абзац:
«Наступит время, когда «поднебесная красота» предстанет в первозданном виде. Красота эта не только веселит и умиляет сердце, но и укрепляет любовь к Родине, к ее истории, от которой судьбу Великого Устюга не отделишь… Как же нужно было жить нашим предкам, чтобы и в наш век, благодаря только их давнему и ставшему бессмертным труду, Устюг Великий почитался знаменитым не только на Севере, но и во всей стране».