Так мы и сдружились, почти по Пушкину — «вода и камень», «лед и пламень».
Ну, «лед и камень» — это явно для красного словца, а если проще, то по типу и складу своему друг мой был больше художником, и я ему иногда в чем-то завидовал, а во мне все-таки больше сказывалось логическое, «мыслительное» начало, и потому я внутренне продолжал свою старую «коронную», вернее, кровную тему религии.
Но работа есть работа, и поэтому основную массу времени и сил брала, конечно, она — прямая, трудная и требовавшая знаний. Иной раз это заставляло углубляться в такие детали, как, например, форма ручки слесарного молотка, и по этому вопросу — так как в приемнике у нас была и слесарная мастерская — я ходил на какой-то семинар в существовавший тогда «Институт труда» Гастева на Петровке.
Да и вообще работа требовала расширения знаний, и общих и педагогических. Сделал я попытку поступить во второй Государственный университет на Усачевке (ныне пединститут имени Ленина), экзамены сдал, но в приеме мне простой почтовой открыточкой было отказано по социальному происхождению. Пришлось пополнять образование самостоятельно. Об этом напоминают мне теперь сохранившиеся каким-то образом очень подробные и обстоятельные конспекты:
Каптерев — «История русской педагогики»» Пере — «Дитя от 3 до 7 лет», Мейман — «Лекция по экспериментальной педагогике», Бехтерев — «Психика и жизнь».
С особым интересом я и теперь перечитываю конспект книги Лазурского «Классификация личностей». Мы так увлеклись разными общими проблемами — ролью труда, местом политических знаний, методическими, а что еще хуже, административными требованиями в деле воспитания — и забыли, что и воспитатель и воспитуемый — личности. А личности-то, оказывается, разные и по внутреннему богатству, и по объему и направленности интересов, и по уровню развития, и по характеру, и интенсивности психических проявлений. Есть личности пассивные, активные, рассудочные и аффективные, покорные и волевые, приспосабливающиеся и приспосабливающие, а есть и извращенные, упрямцы и насильники, расчетливые эгоисты и беззаветные альтруисты, вожди и жертвенники.
Ой, какие разные, оказывается, люди!
А параллельно я занимался в антирелигиозном семинаре при Бауманском райкоме партии под руководством известного антирелигиозника тех лет Федора Путинцева, который дал мне очень важную и интересную тему «Социальные корни религии в СССР».
Пытался я вкрапить антирелигиозные вопросы и в свою педагогическую работу. Вот на нескольких исписанных расплывшимися чернилами страницах какие-то и для чего-то тезисы «Основы антирелигиозного воспитания» с тремя большими разделами: 1. Философские предпосылки. 2. Эмоциональная основа. 3. Педагогический подход.