В этом многоплановом празднике пет ничего случайного. Все взаимосвязано и взаимообусловлено и имеет свое точное назначение в ритуале. Здесь в «ваянг-кулите» перед прощанием с душами предков открывается. новый мир — мир древнего прошлого, но одновременно и зеркало настоящего и будущего. Экран изображает небо, ствол банана — землю. Он заполняется искусно вырезанными из кожи фигурками подобно тому, как Земля заселяется людьми. Керосиновая лампа олицетворяет солнце, даланг — всесильное божество, которое управляет всем.
Рядом с далангом его помощники, позади — маленькая музыкальная группа — «гендер-ваянг». Вначале даланг, в лице которого соединяются режиссер-постановщик, кукловод, музыкальный аранжировщик и чтец всех ролей, делает жертвоприношение присутствующим богам: ведь помимо того, что даланг — представитель столь разностороннего искусства, на освоение которого потребовался целый год, он еще и жрец.
Вступительному жертвоприношению в этом спектакле (а его можно рассматривать как своеобразное жертвоприношение в большом многодневном жертвенном ритуале в честь предков) уделяется особое внимание. После того как жертвоприношение состоялось, даланг трижды бьет в большой ящик, где хранятся фигурки ваянга. Эти удары служат одновременно и сигналом к началу давно ожидаемого представления, и пробуждением кукол к жизни. Теперь они больше не куклы — они боги и люди, благородные и злодеи, священники, волшебники, убийцы- живые существа, находящиеся на земле и на небесах. Даланг достает их из ящика и с помощью ассистентов раскладывает на стволе банана: добрых — направо, злых — налево. В центре бананового ствола имеется искусно вырезанный в виде листа символ начала и пауз, представляющий собой одновременно древо жизни, символ начала и конца.
Представление — широко известный эпизод из «Махабхараты». Он является подготовкой к тому, что и составляет основу праздника Балигиа, — сожжению символов душ, которое производится священниками после окончания трапезы и повторного, уже последнего окропления святой водой под нарастающие звуки гамелана. Пламя ненадолго вспыхивает и гаснет. Конец по сравнению со всем остальным праздником довольно бесцветен.
— Он подобен концу многих важных дел в нашей жизни, — замечает принц Баигли.
После сожжения пепел символов душ ссыпают в «секах» — редко встречающиеся желтые внутри кокосовые орехи, которые хранятся в павильоне духов предков. Завтра утром их торжественно отнесут к золотым башням, символам последнего очищения, после которого в действительности не останется уже ничего, кроме горстки белой золы.