Утром в воскресенье в Амлапуре оживленно. В этот день в город устремляется больше людей, чем во все предыдущие дни, — верующие, любопытные, но в основном участники большой процессии к морю, те, кто понесет золотые башни, мужчины и женщины, убирающие части бамбукового помоста и лестницы, которые до этого закрывали основную часть башен, а теперь будут мешать их транспортировке.
Пока относили в сторону бамбуковые стойки, носильщики собрались в большом зале рядом с праздничной площадью, там, где до рассвета даланг манипулировал куклами ваянга, которые сейчас снова спят в своем ящике, ожидая нового оживления. Наблюдатели, ответственные за порядок проведения процессии, раздают куски белой ткани молодым мужчинам, для которых наступает знаменательный час. Традиция предписывает, чтобы на голове каждого носильщика был белый головной убор — символ чистоты, поэтому мужчины помогают друг другу повязать его.
С раннего утра звучат пять гамеланов. Музыканты, которые будут сопровождать процессию, тщательно подготавливают инструменты. На праздничной площади поднят флаг князей Карангасема — его понесут впереди процессии.
Один из принцев Карангасема пригласил нас во дворец и рассказал о трудностях в подготовке и проведении Балигиа. От него мы узнали о росте сопротивления части молодежи Индонезии дорогостоящим традиционным праздникам. Принц намекает на то, что этот Балигиа для его семьи последний. Неподалеку принцессы готовятся к процессии. Вновь, как и в первый день, все они б белых и нежно-желтых одеждах. Черные волосы, уложенные в строгую прическу, украшены золотыми диадемами. Вместо завернутых в белую материю символов душ они несут на голове жертвенные чаши с цветами.
Проходит час за часом, и, когда наступает полдень, процессия длиною в километр с праздничной площади трогается в путь. Впереди идут принцы Карангасема.
Далее в автомобиле седая старуха, вдова последнего князя. За машиной несут первую из золотых башен, башню для богов, выполненную в виде гигантского веера, листа или дерева. Сопровождающая ее звонкая, похожая на треньканье колокольчика музыка воспринимается как небесные звуки. Как волшебная картина из золотой филиграни, сверкающая на солнце башня богов поднимается на фоне темно-синего безоблачного неба. Мужчины в белом стоят на помосте у основания башни. Передвижение носильщиков создает иллюзию, будто башня скользит по легким волнам. Все вместе напоминает сцену из какой-то древней сказки, и в этот сказочный мир настойчиво и отрезвляюще вторгается двадцатый век с его телеграфными проводами и автомобильными гудками.