Итак, вернемся к празднованию Таур Эка Даса Рудры. В танцевальном павильоне звучат мелодии, напоминающие китайскую музыку. Все новые и новые роскошно одетые танцоры демонстрируют отрывки из богатого репертуара балийских легенд и историй. Их танец сопровождается равномерным шорохом шагов проходящих мимо балийцев, которые, как вчера и все последующие дни, за исключением Ньепи, Нового года, понесут в храм жертвоприношения, чтобы вымолить благословение у богов.
Громкоговоритель сообщает, что наступил день новолуния девятого месяца, последний день 1900 года по календарю Сака (Шака). Никогда еще в Бесаких не было столько народу. Тысячи машин застряли на дороге у Клунгкунга. Полицейские машут жезлами, указывая на обочину, чтобы освободить дорогу для ожидаемого в Бесаких президента Индонезии Сухарто и его эскорта.
Люди движутся по обе стороны дороги, как пестрая змея, с тысячами жертвоприношений. Они быстро поднимаются по крутым ступенькам храма и стоят плотными группами, ожидая своей очереди, а затем, отдав жертвоприношения и получив благословение, вступают в четырехугольник, где несут службу жрецы.
То, что вчера было основной целью паломников, святая святых — Бесаких, сегодня по своему значению отступает на задний план, на передний выступает банчингах агунг — великий бамбуковый храм, внутри которого двадцать три высших жреца готовят главный обряд жертвоприношения Таур Эка Даса Рудры. Этот храм уже окружили тысячи людей, которые не только хотят принять участие в большом обряде жертвоприношения, по и надеются увидеть своего президента Сухарто. По узкому проходу, идущему от верхней стоянки автомобилей к храму, министры, дипломаты, губернаторы поднимаются к большому гостевому павильону, расположенному на холме напротив банчингах агунга. Гостей провожают на их места девушки из Карангасема в нарядных золотисто-оранжевых платьях с высокими венками из цветов на голове. Затем перед лестницей, ведущей к верхнему храму, открывается широкая площадка, где танцовщицы исполняют приветственный танец реджанг. Этот чарующий плавностью движений древний ритуальный танец сменяется танцем воинов «барис геде». Танцоры в высоких шапках, в ярких одеждах, со щитами и копьями в руках сопровождают танец дикими криками. В последний раз я видел этот танец в 1963 году после извержения Гунунг Агунга на полях, покрытых застывшей лавой, вокруг Бесаких. Тогда он исполнялся как танец умиротворения разрушительных сил горы. Сегодня Гунунг Агунг, освещенный солнцем, спокойно и величаво возвышается над храмом, над людским морем. Те, кто тогда были свидетелями катастрофы, возвращаются мыслями в дни, последствия которых Бали именно здесь, на востоке, не преодолел по сей день.